Георгий Степанович Писаренко (30 октября (12 ноября) 1910, хутор Скрыльники, Кобелякский уезд, Полтавская губерния - 9 января 2001, Киев)

Корни

Родился в семье казаков Степана Петровича Писаренко и Ефросиний Петровны Писаренко (урождённой Скрыльник) Я был седьмым ребёнком в семье. Всего у матери было 10 детей - 7 сыновей и 3 дочери. Мои деды Пётр Петрович Скрыльник и Пётр Ефимович Писаренко принадлежали к украинскому казацкому сословию и занимались земледелием.

Отец, Степан Петрович, уроженец хутора Лахны Кобелякского уезда Полтавской губернии, в 1895 женился на  дочери рано овдовевшей Ольги Тимофеевны Скрыльник, проживавшей в то время на хуторе Скрыльники.

Бабушка была дочерью Беликского казака. Грамоты не знала. Девять детей Ольги Тимофеевны умерли в раннем детстве от дифтерии и скарлатины. Десятого и самого младшего ребенка, мою мать, удаюсь уберечь благодаря счастливому случаю. На хутор из Екатериностава приехал брат бабушки Василий Тимофеевич - врач. Сделав прививки, он спас на хуторе многих детей, в том числе и свою племянницу, мою маму. 

Бабушка была из богатой семьи. Она имела свыше ста десятин земли (чернозема), примерно 80 из них примыкали непосредственно к усадьбе, которая с косогором, непригодным для обработки, и прудом составила около восьми десятин.

Ольга Тимофеевна умерла весной 1917, предварительно переписав всё имущество на мать учёного. Отец учёного после свадьбы переселился на хутор и формально оказался в роли управляющего, а фактически - вёл всё хозяйство на хуторе.

Семейный бизнес

Отцу учёного приходилось иногда заниматься государственной службой, в частности, по линии снабжения армии во время Первой империалистической войны. Благодаря ему хозяй ство на хуторе велось на высоком агротехническом уровне. Знаю только, что это, как теперь говорят, фермерское хозяйство тогда по своей механизации было одним из лучших в Полтавской губернии. Здесь использовали сеножатку, ме таллические полуавтоматические конные грабли, самоскидную жатку. Кроме того, в 1909-1910 гг. С.П.Писаренко выписал из США через посредника по фамилии Ицко сноповязалку, чуть ли не единственную в Полтавской губернии) Эта машина была прототипом современного зерноуборочного комбайна.

Этот агрегат, который тащили по ниве две пары волов, скашивал зерновые культуры,
автоматически формировал скошенное в определенные порции и связывал специальным, также привезённым из США шпагатом в снопы, а затем с помощью специального транспортёра с брезентовой лентой опускал снопы на грунт. 

В хозяйстве были и другие механизмы, в том числе паровая молотилка, что по тем временам было редкостью. Эту машину я особенно запомнил, так как её паровик (котёл с топкой и паровой машиной, установленные на колеса) имел гудок, и Писаренко ещё с детства предоставлялась возможность посвистеть. Перевозки всего комплекса агрегатов на новое место, в частности для обмолота снопов в соседних хуторах, когда для транспортировки паровика или самой молотилки требовалось впрягать пять - шесть пар волов, всегда сопровождались шумом и гиканьем.

Писаренко вспоминает: "Сейчас мне самому непонятны тогдашние контрасты - с одной стороны, такая механизация большого хозяйства, с другой - жизнь его хозяев в мазанке под камышовой или соломенной крышей с земляными полами. По-видимому, это было связано с консервативностью, свойственной людям, привыкшим ценить результаты своей деятельности и дорожить ценностями предков, а также заботой о будущем детей.

Хочу сказать несколько слов об использовании в нашем хозяйстве наемного труда. В основном, это были сезонные рабочие из местечка Велики, что в 7 верстах от нашего хутора. Особенно хорошо они зарабатывали в уборочную страду, во время жатвы, оплату получали натурой - 3-й или 4-й сноп. На лето всегда нанимали одного пастуха. Вторым обязательно был кто-нибудь из детей. И меня это коснулось в возрасте до семи лет.
При наличии большой семьи я считаю вполне оправданным постоянно иметь домработницу. На время пахоты, посевной или уборки нанимали насколько человек прислуги, так как нужно было накормить рабочих три-четыре раза в день. Помню, что во время первой мировой войны у нас были расквартированы два военнопленных, венгр Шандор и австриец Варфоломей, которые также помогали по хозяйству". 

Детство

Хутор Скрыльники состоял примерно из 20 хат, на околице которого стояло 5 ветряных мельниц (ветряков), и располагался в равнинной степной местности в 45 километрах от Полтавы. Поблизости находились другие хутора с таким же и меньшим количеством дворов. Все они во время коллективизации были стёрты с лица земли. Белые мазанки под соломенными крышами утопали в вишнёвых садах, "журавли" у колодцев, плетёные изгороди (тыны) создавали колорит типичного украинского села тех времён.

Хата, в которой Писаренко прожил до 16 лет, была очень старой. Как и большинство жилищ степных районов, её построили из деревянного каркаса, обмазанного смесью глины с соломой, покрыта она была камышом (очеретом). Стены хаты всегда были белыми как внутри, так и снаружи. Вместо деревянного пола был земляной (так называемая доливка, помазанная жёлтой глиной), который часто и тщательно подновлялся. В зимнее время в хате было почти всегда холодно. В качестве топлива использовали, как правило, солому, в лучшем случае так называемый кирпич - высушенные брикеты, полученные путём прессовки в деревянных формах навоза с соломой. Мебель была скудная, стульев почти не было, кроватей тоже. Вместо последних использовали "дачки" - две деревянные рамы с мешковиной (по типу раскладных сидений), которые обычно на день убирались. Сидели на лавах, размещённых вдоль всей стены. Это были деревянные широкие скамьи со спинками, изготовленные из толстых деревьев, они же заодно были местом для сна. Под этими лавами ранней весной в специальных гнездах (их называли котиками) квочки высиживали цыплят.

Важной составляющей большого хозяйства в условиях хутора в степной местности являлось наличие сторожевых собак. Обычно в нашем дворе, особенно в дореволюционный период, было 5-6, а иногда и более, злых собак. Днём их привязывали на цепи около подлежавших охране объектов. На ночь собак спускали с цепи (особенно в зимнее время), и они представляли большую опасность для непрошенных гостей. Когда начались беспорядки после 1917 г., неоднократные смены власти, а потом бандитизм на Украине, собак, в основном, перестреляли, несмотря на меры, которые мне лично приходилось применять, чтобы их спасти.

Характерным для сельского населения степной зоны Украины, в частности жителей хуторов и других населенных пунктов, было прежде всего почти 100 % натуральное хозяйство, хлеб, от посева до выпечки, мясо, молоко и масло производились каждой семьёй. Одежду шили, в основном, из полотна, coтканного из выращенных и самостоятельно обработанных волокон из конопли и льна, растительное масло получали не из подсолнечника, а из льна и конопли. Обувь изготавливали из кустарно выработанной кожи домашних животных.

Верхнюю теплую одежду шили из овчины или сукна домашнего производства, из шерсти самостоятельно выращенных овец. Валенки тоже делали из домашней шерсти. Единственно, что покупали - это "чорну матерію" (магазинную ткань).

Бездорожье это, конечно, всегда было большим бичом для жителей села и всякие поездки и перевозки грузов были возможны только с помощью животных, прежде всего волов. Для нас в детстве было большой диковинкой увидеть какой-либо автомобиль, в сухое летнее время проезжавший по "шляху" в 2-3-х верстах от хутора. Но любопытной ватаге малышей разглядеть его из-за пыли было очень трудно.

В такой обстановке общение жителей хуторов было весьма редким: каждая семья замыкалась в своем кругу. При этом семьи были большие, и дети занимались "самообслуживанием". Старшие смотрели за младшими. Сшитую дома или купленную одежду и обувь, из которой вырастали старшие, донашивали младшие.

Как каждому мальчику, живущему на степной равнине, Юрку (Георгию) "запомнились всевозможные незамысловатые игры ребят-пастухов, выпасавших коров или овец. Зимой мы любили играть в "ковиньки". Эта игра подобна хоккею, только вместо клюшек мы пользовались "ковиньками" - палками, вырубленными из кривой ветки груши или яблони. Роль шайбы выполняла так называемая свинка - невысокий цилиндрический кусок твердого дерева. Главным отличием от хоккея было то, что игроки бегали по льду без коньков. Ворот тоже не было. "Свинку" требовалось забивать в противоположный конец ледяного поля, которым служил пруд, озеро или искусственно залитое водой поле. Такие "ворота" необходимо было защищать от попадания "свинки". Игра была небезопасной: часто попадание "свинки" в голову приводило к плачевным последствиям. Для нас, детей, игры в "ковиньки", или "свинки", всегда были сопряжены с трудностями из-за отсутствия сапог, а если они и были, то во время игры быстро приходили в негодность. Это влекло суровое родительское наказание, что отбивало охоту к подобным играм до конца зимы".

Естественно, мои детские воспоминания не исчерпываются впечатлениями от игр и праздников. Писаренко рос в трудовой семье и уже с 5-6 лет выполнял различные поручения по хозяйству.

"Вспоминаю, как весной 1916 года, мне ещё не было и 6 лет, я должен был отвести на пастбище несколько лошадей (3 или 4, сейчас точно не помню). Лошади были связаны в такую цепочку (низку), и я сидел верхом на крайнем левом коне коричневой масти по кличке Грузин. По пути на пастбище кони испугались внезапно выпрыгнувшего из кустов зайца и понеслись галопом. Я почувствовал, что надо падать и решил это сделать не налево, а направо, т. е. в сторону, куда мне казалось ниже. Я упал между лошадей и остался цел и невредим, а лошади понеслись дальше без меня. Недалеко от этого места в степи садили бахчевые культуры. В этой работе участвовала и моя сестра Антонина. Она поймала коней, водрузила меня опять на Грузина, и я продолжил свой путь на пастбище.

Приведу еще один эпизод. Было это в 1915 или 1916 г. Как-то во время перевозки снопов со скошенного поля, мне было поручено освободившуюся от снопов арбу, запряженную парой волов, доставить на поле к копнам. Волы медленно шли по дороге, а я, стоя на арбе, опершись грудью о переднюю перекладину арбы, связывавшую две боковины полудрабка, погонял волов кнутом. Оказалось, что на левом конце этой перекладины не было чеки (килочка), и конец перекладины сдвинулся с полудрабка и упал, а вместе с ним упал и я на задние ноги левого вола и, конечно, попал под колёса. Меня переехало сначала переднее, а потом заднее колесо. Поскольку колеса были деревянные, с широкими ободьями (порядка 100 мм), то мне очень больно не было, а потому я быстро поднялся и побежал за арбой, на ходу залез на неё и продолжал свой путь. Во избежание неприятности тогда даже дома не сказал о случившемся. Хорошо запомнил масть и кличку волов, на которых я ехал, "пидручный" (левый) Макуха и "борозенный" (правый) Бабак, оба светло-половой масти.

С этими добродушными тружениками украинских степей связано еще одно, более позднее, воспоминание. Это было в 1924- 25 гг., т. е. когда мне было 13-14 лет. Для меня это был еще дошкольный период. В те годы старшие братья уже постоянно не жили на хуторе, и оставшийся небольшой надел земли нужно было кому-то обрабатывать. У нас был один вол (по кличке Лейба), который неплохо ходил в ярме один. Один вол в упряжке в то время в наших местах был большой редкостью. 

Из-за отсутствия дома взрослых мужчин мне осенью пришлось самому пахать этим Лейбой. Признаться, я этим занимался с большим удовольствием. Работая на пахоте с раннего утра до позднего вечера, да еще с одним волом, я довольно изрядно уставал. Хотя я на здоровье никогда не жаловался, но все же после, примерно, 10-часовой работы спал как убитый. Обычно я спал в маленьком шалаше-куринце, установленном на баштане. Одновременно я охранял кавуны. Находиться ночью в степи далеко от дома я не боялся, потому что со мной был очень злой пёс, привязанный поблизости на длинной цепи В те же годы я принимал участие в молотьбе в качестве погонщика пары лошадей. Должен сказать, что походить за лошадьми по кругу не менее 10 часов в день с небольшим перерывом для кормления лошадей - работа для 13-14-летнего парня не из лёгких. Но мне это нравилось, и я с этой работой хорошо справлялся. Мною все были довольны, хотя уставал я смертельно. Особенно трудно было рано вставать (часов в 5-6 утра). Обычно на эти работы мы ездили с моим старшим братом Иваном. Во время молотьбы он занимался более тяжелой работой - подавал снопы к барабану молотилки или скирдовал солому. Я же погонял лошадей по кругу. 

Когда в 1926 я поступил в школу, то в этой работе, которая обычно приходилась на осень, уже не участвовал".

Начало пути

Первые азы науки я осваивал самостоятельно, благодаря поддержке и помощи достаточно грамотных братьев и сестёр. Читать научился к 7 годам. Больше всего любил арифметику и литературу. Особенно нравилось учить наизусть стихи Т.Г.Шевченко.

В сентябре 1926 сдал экстерном экзамены за 6 классов и стал учеником последнего класса семилетней школы в г. Белики Кобелякского уезда Полтавской губернии.

В Полтаве

В 1927 поступил Полтавскую индустриальную профшколу (бывшее реальное училище). Но учёба продолжалась недолго. На Писаренко, как на сына "кулака", поступил донос, и в начале 1928 его исключили из профшколы.

В 1928 арестовали отца, С.П.Писаренко и старшего брата Ивана. Причин для ареста, практически, не имелось. Обобщённой формулировкой в таких случаях было - «за контрреволюцию». Отца обвинили в том, что он был зятем богатой тёщи, а поскольку после революции всё было конфисковано, то он по простой логике не мог быть доволен ограбившей его властью. Поэтому, хотя он никогда ни при каких обстоятельствах не высказывался против советской власти, в его лице последняя видела врага и потенциального контрреволюционера. Что касается брата Ивана, то он, проучившись до революции полтора года в Киевском университете на юридическом факультете, был по тем временам достаточно грамотным человеком, мог аргументированно выступить на собрании, подготовить обоснованно жалобу и т. п. и пользовался на хуторе и в районе большим авторитетом, о чем и сейчас помнят его земляки. Естественно, для местных властей он представлял определённую, большую, чем отец, опасность. Хотя, конечно, какие-либо контрреволюционные выступления и соответствующие действия с его стороны не наблюдались. Тем не менее Ивана осудили на 8 лет и сослали на север на лесоразработки в Архангельскую область на побережье Белого моря, а отца - на 3 года тюремного заключения.

После исключения из школы Г.С.Писаренко устроился чернорабочим по ремонту здания Полтавского ЦРК (центрального рабочего кооператива). Здесь приходилось выполнять различную работу - подносить кирпич, готовить раствор, слесарничать, быть молотобойцем в кузнице и т. п. Особенно Писаренко понравилось слесарное дело, а полученные здесь некоторые навыки очень пригодились в дальнейшем. 

Время шло, я уже привык к городской жизни, к замечательному городу Полтаве с его историческим прошлым, описанным во многих книгах. К осени 1929 ремонт ЦРК был закончен, и Писаренко пришлось встать на учёт безработных на биржу труда. 

По приезде в Златоуст не сразу удалось поступить на завод. Поначалу через биржу труда Писаренко получил временную работу на разгрузке соли из железнодорожных вагонов. Работа была нелёгкая и оплачивалась плохо. Правда, разрешалось уносить домой мешки из-под соли, намотанные для тепла на ноги. Продажа таких мешков, увеличивала заработок. Со временем удалось через биржу труда поступить в кузнечный цех Златоустовского механического завода в отдел главного инженера цеха на должность чертёжника, где более года уже работал товарищ Писаренко И.Я.Андрега. Здесь работы хватало. Писаренко с большим интересом выполнял все поручения, хотя в большинстве случаев они не были связаны с черчением. Кузнечный цех главным образом изготовлял топоры и поперечные пилы. В отдельном подразделении, именуемом фабрикой Фрунзе, ковали сабли. Здесь мне пришлось впервые столкнуться с ремонтом различного ковочного и прессового оборудования, преимущественно иностранного производства.

Писаренко запомнилась обстановка на заводе, весь уклад заводской жизни, сам завод и его рабочие. Проработав на этом заводе, Писаренко впитал в себя множество впечатлений, начиная от заводского оборудования, самого процесса производства, дисциплины труда и кончая психологией рабочих, заводскими традициями. Эти впечатления, рабочее общение, дух товарищества, гордость рабочего человека остались на всю жизнь.

Златоустовский механический завод и его рабочие славились не только сильными революционными традициями в прошлом (участие в восстании Пугачёва в 1773-1775 гг. и стачке 1903), но и послереволюционными свершениями. Соревнование в промышленности зародилось в кузнечном цехе Златоустовского механического завода в 1929. Хочется отметить исключительную сердечность коренных златоустовцев. Более того, Писаренко принимал активное участие в деятельности драмкружка кузнечного цеха и вскоре даже был избран его председателем, чему немало способствовало исключительно теплое отношение ко мне со стороны молодёжи.

Кроме драмкружка, в цехе был также кружок «Синяя блуза» (тогда пели модную песенку «Мы синеблузники, мы профсоюзники...»). Оба кружка конкурировали между собой. Репетиции проводились обычно вечером, после десяти часов. На завод кружковцев пропускали по выданным за моей подписью справкам.

Наш кружок выступал с постановками в отдаленных поселках, на так называемых центральных печах по выжиганию древесного угля для металлургической промышленности. Зимой мы туда ездили на заводских лошадях - битюгах. Эти поездки на санях по реке Ай были очень увлекательными. В то время случались частые перебои с электроэнергией, иногда это происходило во время спектаклей. В таких ситуациях до появления света по настоянию моих товарищей-кружковцев Писаренко пел украинские песни. Присутствующие слушали с большим интересом, а я приобретал всё большую популярность в кругу товарищей. В профсоюзном завкоме возникла даже идея послать Писаренко учиться театральному делу в Москву, но он отказался.

Писаренко быстро освоился на новом месте, основательно изучил профессию чертёжника. Чертил различные нагревательные печи, штампы с натуры, отдельные детали прессового и ковочного оборудования. Все это впоследствии очень пригодилось. 

Окунувшись в заводскую жизнь, Писаренко понял, насколько велика потребность в инженерах. В кузнечном цехе, где работал Писаренко, был всего один инженер.

Однако в Златоусте никаких средних, не говоря уже о высших, учебных заведений не существовало, а потому не было и перспективы учиться. Но все же работа на заводе стимулировала намерения Писаренко получить инженерное образование. Тем более, что в связи с принятым в 1925 XIV съездом ВКП(б) - курсом на индустриализацию, страна нуждалась в инженерных кадрах для развивающейся промышленности.

Писаренко стало известно о больших стройках в стране, в частности, о начале строительства автомобильного завода в Нижнем Новгороде. Поэтому он решил уехать туда, чтобы не только работать, но и учиться.

Нижний Новгород

По приезде в Нижний Новгород в результате экспертизы  получил третий разряд слесаря по шестиразрядной сетке. Наличие разряда слесаря - дефицитной тогда специальности - позволило бирже труда определить Писаренко рабочим на завод «Красный цинковальщик», расположенный в районе Канавино. Завод этот изготавливал оцинкованные вёдра. Писаренко была поручена работа по технике безопасности для ограждения металлорежущих станков.

Через два месяца удалось перейти на работу на Нижегородский автосборочный завод № 1, находившийся почти рядом с «Красным цинковальщиком». На автосборочном Писаренко начал работать в должности слесаря общезаводской ремонтной бригады, вскоре стал бригадиром. Основной задачей была сборка грузовых автомобилей из деталей, присылаемых заводом Форда из США. Автосборочный полностью был оснащён американским оборудованием, большей частью самым современным.

В конце 1930 сдал вступительные экзамены в Нижегородский механико-машиностроительный  институт. Осенью 1931 Нижегородский механико-машиностроительный институт объявил набор студентов, и Писаренко по рекомендации комсомольской организации завода, имея удостоверение о сдаче экзаменов в этот институт, был зачислен студентом по специальности «Конструирование автомобилей». Поступление в институт совпало с формированием группы рабочих для стажировки в США на заводах Форда с целью подготовки кадров для Нижегородского автомобильного завода. В числе отобранных оказался и Писаренко. Но он остался.

Война. Эвакуация

Когда началась Великая отечественная война, Академия наук начала готовиться к эвакуации. Писаренко в числе многих киевлян отправили на строительство оборонительных сооружений на подступах к Киеву в районе реки Ирпень. Там строились противотанковые рвы и проволочные заграждения. Писаренко работал на устройстве проволочных заграждений - разносили бухты колючей проволоки.

Еще в конце июля 1941 Писаренко узнал, что его коллега С.В.Серенсен уже работает на авиационном заводе. Вскоре по приезде в Уфу решением Президиума АН Украины нескольких сотрудников Института строительной механики, в том числе и Писаренко, откомандировали на авиамоторный завод № 26, организованный на базе трёх авиамоторных заводов, эвакуированных из центральных районов страны. Вновь созданное предприятие размещалось на площадке Уфимского комбайнового завода, куда был эвакуирован также Верхневолжский моторный завод.

Труженики тыла поражали безграничным патриотизмом и самоотверженностью. Люди были плохо одеты, особенно эвакуированные из центральных районов страны, находились в стесненных жилищных условиях, скудно питались, ) мало спали, но, не считаясь со временем, выполняли и перевыполняли задания. Местное население хорошо относилось к эвакуированным.

После войны

После войны Г.С.Писаренко продолжает работу в Институте строительной механики АН Украины, являясь с 1944 учёным секретарём института, и одновременно преподает в Киевском политехническом институте. В 1948 защищает докторскую диссертацию, в которой обобщает результаты теоретических исследований нелинейных колебаний упругих систем с учетом рассеяния энергии в материале и вскоре формирует научную школу по этому направлению.

Для переговоров относительно возмещения ущерба, понесённого академическими институтами, специальным распоряжением в июне 1945 группа сотрудников АН Украины из четырех человек - В.П.Комиссаренко, Б.Д.Грозин, Н.Н.Грацианский и Писаренко - была направлена в Германию.

В мае 1946 в числе большой группы сотрудников АН УССР вновь был отправлен в Германию по делам, связанным с репарацией.

С учёными встречались сравнительно мало. В основном вели дела с директорами фирм. Запомнилось посещение некоторых заводов, в частности завода Цейса в Йене, выпускавшего оптические приборы. Здесь на Писаренко произвело впечатление производство высокоточной измерительной аппаратуры при использовании довольно простых станков, особенно шлифовальных. Когда Писаренко поинтересовался, чем это объяснить, мне ответили, что в оптическом приборостроении определяющее значение имеют, как и во многих других случаях, не станки, а люди - мастера своего дела. Вторым заинтересовавшим меня предприятием был завод испытательных машин фирмы «Шоппер» в Лейпциге. Позже эта фирма в странах социалистического содружества была одной из основных по выпуску испытательных машин для изучения различных прочностных характеристик материалов.

С 1950 Писаренко принимает участие в работе Института металлокерамики и специальных сплавов (ныне Институт проблем материаловедения НАН Украины), возглавляя с 1951 отдел, затем сектор прочности института, а через некоторое время становится заместителем директора по научной работе. Вся дальнейшая научная деятельность Георгия Степановича посвящена формированию нового научного направления по исследованию прочности материалов и элементов конструкций в экстремальных условиях. В 1966 по его инициативе был создан Институт проблем прочности НАН Украины, бессменным директором которого он был более 20 лет, а с 1988 до последнего дня жизни – почётным директором. Под руководством Писаренко здесь получили решения актуальные проблемы, обусловленные запросами атомной энергетики, газотурбостроения, авиационной и ракетно-космической техники и других важнейших отраслей машиностроения.

С именем Писаренко связаны выдающиеся достижения по разработке методов расчета колебаний механических систем с учетом диссипации энергии в нелинейной постановке, по изучению демпфирующих свойств механических систем и разработке методов повышения вибрационной надежности высоконапряженных элементов машин, по исследованию различных аспектов прочности материалов и элементов конструкций с учетом факторов, имеющих место в реальных условиях, по разработке критериев предельного состояния и обоснованию возможности использования в технике новых классов конструкционных материалов. Результаты выполненных по этим проблемам исследований нашли широкое внедрение в ведущих областях промышленности при создании многих объектов новой техники.

Характерной особенностью творческой деятельности ученого является объединение теории и эксперимента и постоянная забота о воспитании молодого поколения ученых. При его руководстве и консультациях подготовлено 180 кандидатов и 49 докторов наук, создано более 100 оригинальных испытательных установок, многие из которых отмечены медалями и дипломами международных и всесоюзных выставок. Он автор свыше 800 научных публикаций, в том числе 60 монографий, учебников и справочников, ряд из которых переведены на английский, французский, японский, испанский, португальский, чешский, польский и румынский языки. В 1957 Г.С. Писаренко избирается членом-корреспондентом, а в 1964 – академиком АН Украины. За монографию “Прочность материалов при высоких температурах” и учебник “Сопротивление материалов” он был удостоен Государственных премий Украины (1969, 1980) в области науки и техники, а за фундаментальную двухтомную монографию “Прочность материалов и элементов конструкций в экстремальных условиях ” - Государственной премии СССР (1982).

Много сил и энергии Георгий Степанович отдал научно-организационной работе в системе НАН Украины. Он был Главным ученым секретарем (1962-1966), вице-президентом (1970-1978), председателем Северо-западного научного центра (1981-1988), а в последнее время (с 1988) – советником Президиума НАН Украины. С 1973 по 1984 он возглавлял Комиссию космических исследований при Президиуме АН Украины, а с 1974 г. являлся бессменным председателем Научного совета НАН Украины по проблеме “Механика деформируемого твердого тела”. С 1982 по 1992 был членом Президиума Национального комитета СССР, с 1992 - членом Российского Национального комитета, а с 1993 – членом Президиума Национального Комитета Украины по теоретической и прикладной механике. Он был также членом экспертного совета ВАК при СМ СССР (1977-1988), членом Комитета по Государственным премиям Украины в области науки и техники при СМ УССР (1969-1989), основателем и главным редактором журнала “Проблемы прочности” (1969-1988), который издается в США под названием “Strength of Materials”, главным редактором журнала “Доповіді АН УРСР” (1970-1978), зам. главного редактора журнала “Вісник АН УРСР” (1969-1974), председателем редакционной коллегии серии “Библиография ученых Украинской ССР” (1970-1978) , членом редколлегии издающегося в Великобритании международного журнала в области усталости и разрушения материалов и элементов конструкций (1979-1987).

С 1939 г. Г.С. Писаренко непрерывно вел педагогическую работу в Киевском политехническом институте, возглавлял кафедру сопротивления материалов(1952-1984), был проректором института по научной работе (!952-1956). По его инициативе была организована подготовка инженеров - механиков-исследователей по динамике и прочности машин. Он был членом методического совета по сопротивлению материалов и строительной механике ГК СССР по народному образованию и председателем аналогичного совета при МВ и ССО УССР.

Имя Г.С. Писаренко широко известно мировой научной общественности. Он был избран действительным членом Международной академии астронавтики и членом Американского общества испытаний и материалов. Был удостоен Золотой медали Словацкой Академии наук и Золотой медали научно-технического общества Польши, а также был избран почетным соросовским профессором. Г.С. Писаренко постоянно заботился об увековечении выдающихся ученых-механиков. Под его редакцией были изданы труды академиков А.Д. Коваленко (1976), Н.Н. Давиденкова (1981), С.В. Серенсена (1985). Он опубликовал “Воспоминания” (1993) всемирно известного ученого-механика С.П. Тимошенко и книги о его жизни и деятельности (1979, 1991), а также книгу о деятельности С.В. Серенсена (1993). В автобиографических книгах “Жизнь в науке” (1989) и “Воспоминания и размышления” (1993) Г.С. Писаренко уделил внимание научным традициям, истории и перспективам организации науки, проблемам подготовки научных кадров, деятельности своих учителей и многих известных учёных, с которыми он встречался на своем жизненном пути.

За заслуги в развитии науки и техники, в подготовке научных и инженерных кадров он был награжден тремя орденами СССР, орденом Украины “За заслуги” 2 степени, ему было присвоено почетное звание Заслуженного деятеля науки Украины.

Неумолимая судьба оборвала жизненный путь видного организатора науки, талантливого ученого и педагога, чуткого и доброжелательного человека, патриота, творца и учителя. Светлую память о Писаренко навсегда сберегут все, кому выпало счастье его знать и работать с ним.

Источники: 

1.  Писаренко Г.С. Воспоминания и размышления. К., "Наукова думка", 1994.

Последнее обновление страницы   26.12.04 09:45:56