Лжедмитрий I ( Григорий Богданович Отрепьев) (? - 17(27) мая 1606, Москва)

царь московский (1605-1606).

 Происхождение этого лица, равно как история его появления и принятия на себя имени царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного, остаются до сих пор весьма тёмными и вряд ли даже могут быть вполне разъяснены при настоящем состоянии источников. 

Правительство Бориса Годунова, получив известие о появлении в Польше лица, назвавшегося Дмитрием, излагало в своих грамотах его историю следующим образом. Юрий или Григорий Отрепьев, сын галицкого сына боярского, Богдана Отрепьева, с детства жил в Москве в холопах у бояр Романовых и у князя Бориса Черкасского; затем, навлекши на себя подозрение царя Бориса, он постригся в монахи и, переходя из одного монастыря в другой, попал в Чудов монастырь, где его грамотность обратила внимание патриарха Иова, взявшего его к себе для книжного письма; похвальба Григория о возможности ему быть царём на Москве дошла до Бориса, и последний приказал сослать его под присмотром в Кириллов монастырь.

Предупреждённый вовремя, Григорий успел бежать в Галич, потом в Муром, и, вернувшись вновь в Москву, в 1602 бежал из неё вместе с неким Инокентием Варлаамом в Киев, в Печерский монастырь, оттуда перешёл в Острог к князю Константину Острожскому, затем поступил в школу в Гоще, и наконец вступил на службу к князю Вишневецкому, которому впервые и объявил о своем якобы царском происхождении. Этот рассказ, повторенный позднее и правительством царя Василия Шуйского, вошедший в большую часть русских летописей и сказаний и основанный главным образом на показании или «Извете» упомянутого Варлаама, был сперва всецело принят и историками. 

Костомаров предполагал, что Лжедмитрий мог происходить из западной Руси (Украины), будучи сыном или внуком какого-нибудь московского беглеца; но это лишь предположение, не подтвержденное никакими фактами, и вопрос о личности первого Лжедмитрия остаётся открытым. Почти доказанным можно считать лишь то, что он не был сознательным обманщиком и являлся лишь орудием в чужих руках, направленным к низвержению царя Бориса. Ещё Щербатов считал истинными виновниками появления самозванца недовольных Борисом бояр; мнение это разделяется большинством историков, причем некоторые из них немалую роль в подготовке самозванца отводят полякам и, в частности, иезуитам. Оригинальный вид приняло последнее предположение у Бицына (Н.М.Павлова), по мнению которого было два самозванца: один (Григорий Отрепьев) был отправлен боярами из Москвы в Польшу, другой - подготовлен в Польше иезуитами, и последний-то и сыграл роль Дмитрия. Это чересчур искусственное предположение не оправдывается достоверными фактами истории Л. и не было принято другими историками. То обстоятельство, что Л. вполне владел русским языком и плохо знал латинский, бывший тогда обязательным для образованного человека в польском обществе, позволяет с большой вероятностью предположить, что по происхождению Л. был русский. 

Достоверная история Л. начинается с появления его в 1601 при дворе князя Константина Острожского, откуда он перешёл в Гощу, в арианскую школу, а затем к князю Вишневецкому, которому и объявил о своём якобы царском происхождении, вызванный к этому, по одним рассказам, болезнью, по другим - оскорблением, нанесённым ему Вишневецким. Как бы то ни было, последний поверил Л., равно как и некоторые другие польские паны, тем более, что на первых же порах явились и русские люди, признавшие в Л. мнимо-убитого царевича. Особенно близко сошёлся Л. с воеводой сандомирским, Юрием Мнишеком, в дочь которого, Марину, он влюбился. 

Стремясь обеспечить себе успех, Л. пытался завести сношения с королём Сигизмундом, на которого, следуя, вероятно, советам своих польских доброжелателей, рассчитывал действовать через иезуитов, обещая последним присоединиться к католичеству. Папская курия, увидав в появлении Лжедмитрия давно желанный случай к обращению в католичество московского государства, поручила своему нунцию в Польше, Рангони, войти в сношения с Л., разведать его намерения и, обратив в католичество, оказать ему помощь. В начале 1604 Л. в Кракове был представлен нунцием королю; 27 апреля совершился его переход в католичество. Сигизмунд признал Лжедмитрия, обещал ему 40000 злотых ежегодного содержания, но официально не выступил на его защиту, дозволив лишь желающим помогать царевичу. За это Л. обещал отдать Польше Смоленск и Северскую землю и ввести в московском государстве католицизм. Вернувшись в Самбор, Л. предложил руку Марине Мнишек; предложение было принято, и он выдал невесте запись, по которой обязался не стеснять её в делах веры и уступить ей в полное владение Великий Новгород и Псков, причём эти города должны были остаться за Мариной даже в случае её неплодия. 

Мнишек набрал для будущего зятя небольшое войско из польских авантюристов, к которым присоединились 2000 малороссийских казаков и небольшой отряд донцов. С этими силами Л. 15 августа 1604 открыл поход, а в октябре перешёл московскую границу. Обаяние имени царевича Дмитрия и недовольство Годуновым сразу дали себя знать. Моравск, Чернигов, Путивль в другие города без боя сдались Лжедмитрию; держался только Новгород-Северский, где воеводой был Пётр Басманов. 50000 московское войско, под начальством Мстиславского, явившееся на выручку этого города, было наголову разбито Лжедмитрием, с его 15000 армией. Русские люди неохотно сражались против человека, которого многие из них в душе считали истинным царевичем; поведение боярства, которое Борис при первых вестях о Лжедмитрии обвинил в постановке самозванца, усиливало начинавшуюся смуту: некоторые воеводы, выступая из Москвы, прямо говорили, что трудно бороться против прирожденного государя. Большинство поляков, недовольных задержкой платы, оставило в это время Лжедмитрия, но зато к нему явилось 12000 казаков. Василий Шуйский разбил 31 января 1605 Лжедмитрия при Добрыничах, но затем московское войско занялось бесполезной осадой Рыльска и Кром, а тем временем Лжедмитрий, засевший в Путивле, получил новые подкрепления. Недовольный действиями своих воевод, царь Борис послал к войску Петра Басманова, перед тем вызванного в Москву и щедро награжденного; но и Басманов не мог уже остановить разыгравшейся смуты. 

23 апреля умер внезапно царь Борис, а 17 мая всё войско, с Басмановым во главе, перешло на сторону Лжедмитрий. 30 июня Л. торжественно въехал в Москву; провозглашённый перед тем царём Фёдор Борисович Годунов ещё раньше был убит посланными Л., вместе со своей матерью, а уцелевшую сестру его Ксению Лжедмитрий сделал своей любовницей; позднее она была пострижена. Через несколько дней после въезда Л. в Москву обнаружились уже замыслы бояр против него. 

В. И. Шуйский был уличён в распускании слухов о самозванстве нового царя и, отданный Л. на суд собора, состоявшего из духовенства, бояр и простых людей, приговорён к смертной казни. Л. заменил её ссылкой Шуйского, с двумя братьями, в галицкие пригороды, а затем, вернув их с дороги, простил совершенно, возвратив им имения и боярство. 

Патриарх Иов был низложен и на место его возведен архиепископ рязанский, грек Игнатий, который 31 июля и венчал Лжедмитрия на царство. 

Как правитель, Лжедмитрий, согласно всем современным отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти. «Остротой смысла и учением книжным себе давно искусив», говорит о нём князь Хворостинин и прибавляет: «самодержавие выше человеческих обычаев устрояя». Он переустроил думу, введя в нее, в качестве постоянных членов, высшее духовенство; завел новые чины по польскому образцу: мечника, подчашия, подскарбия; принял титул императора или цезаря; удвоил жалованье служилым людям; старался облегчить положение холопов, воспрещая записи в наследственное холопство, и крестьян, запрещая требовать обратно крестьян, бежавших в голодный год. Л. думал открыть своим подданным свободный доступ в западную Европу для образования, приближал к себе иноземцев. Он мечтал составить союз против Турции, из императора германского, королей французского и польского, Венеции и московского государства; его дипломатические сношения с папой и Польшей были направлены главным образом к этой цели и к признанию за ним императорского титула. Папа, иезуиты и Сигизмунд, рассчитывавшие видеть в Л. покорное орудие своей политики, сильно ошиблись в расчетах.

Он держал себя вполне самостоятельно, отказался вводить католицизм и допустить иезуитов и добился того, чтобы Марина, по прибытии в Россию, наружно исполняла обряды православия. Довольно индифферентный к различиям религий, в чём может быть сказалось влияние польского арианства, он избегал, однако, раздражать народ. Равным образом Л. решительно отказался делать какие-либо земельные уступки Польше, предлагая денежное вознаграждение за оказанную ему помощь.

Отступления от старых обычаев, какие допускал Лжедмитрий и какие стали особенно часты со времени прибытия Марины, и явная любовь Лжедмитрия к иноземцам раздражали некоторых ревнителей старины среди приближённых царя, но народные массы относились к нему доброжелательно, и москвичи сами избивали немногих говоривших о самозванстве Л. Последний погиб исключительно благодаря заговору, устроенному против него боярами и во главе их - Василием Шуйским. Удобный повод заговорщикам доставила свадьба Л. 

Ещё 20 ноября 1605 состоялось в Кракове обручение Лжедмитрия, которого заменял в обряде посол московский Власьев, а 18 мая 1606 в Москве совершился и брак Лжедмитрия с Мариной. Воспользовавшись раздражением москвичей против поляков, наехавших в Москву с Мариной и позволявших себе разные бесчинства, заговорщики, в ночь с 26 на 27 мая, ударили в набат, объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя, и, направив толпы на поляков, сами прорвались в Кремль. Захваченный врасплох, Лжедмитрий пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но последние, под давлением боярских угроз, выдали его, и он был застрелен Валуевым. Народу объявили, что, по словам царицы Марии, Лжедмитрий был самозванец; тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришёл.

1. Русский биографический словарь