Ричард Френсис Бертон (19 марта 1821, Торкей (Torquay), Англия - 19 октября 1890,Триест)

Родившись в 1821 в Англии, свои юные годы Ричард Бертон провёл в Европе. Его родители без конца переезжали с места на место, и в каждой новой стране Ричарду нужно было освоить язык. В девятнадцать лет он свободно говорил на многих языках: немецком, французском, итальянском, португальском, испанском, а также греческом и латыни. Однако пай-мальчиком Ричард явно не был и о своих школьных годах вспоминал впоследствии что-нибудь вроде: "Один раз у меня одновременно было 23 предложения, с кем подраться".

Забавы не всегда были по-детски невинными: как-то Ричард и его брат Эдвард, переодевшись гробовщиками, вместе с санитарным отрядом целую ночь свозили со всего Неаполя трупы бедняков и хоронили их в яме за городом. Наконец полиция арестовала Эдварда в компании обкурившихся опиума студентов, и Бертон-отец понял, что пора серьезно подумать о будущем сыновей. Через несколько месяцев братья уже получали образование в нелюбимой ими Англии (Ричард говорил: "Англия - единственное место, где я никогда не чувствую себя дома"). В первый же свой день в оксфордском Тринити-колледже Бертон вызвал на дуэль старшекурсника, посмеявшегося над его усами.

Учеба у Ричарда сразу же "не пошла": он даже провалил экзамены по латыни и греческому. Это явно задело его самолюбие, и Бертон принялся самостоятельно учить арабский, который в Оксфорде не преподавали. Что никак не мешало будущему путешественнику устраивать пьянки, драться и рисовать карикатуры на преподавателей, пока в один прекрасный день он не был исключен из колледжа за нарушение запрета на участие в скачках. Произнеся перед комиссией пламенную речь о нарушении прав студентов, он со скандалом покинул Оксфорд.

Офицер армии Её Величества

В январе 1842 кочевники-пуштуны, объединив свои силы, внезапно захватили подвластный англичанам Кабул. Из тысяч беженцев, устремившихся к английским владениям на юге, до Аллахабада дошел лишь один человек - он и рассказал о случившейся трагедии. Британская империя приготовилась нанести ответный удар. Отец Бер-тона, сам когда-то служивший офицером в Индии, использовал старые связи и добился, чтобы Ричарда зачислили в Бомбейский пехотный полк.

Однако, когда Бертон прибыл в Индию, военная кампания на севере страны уже закончилась. Вместе с этим известием рухнули и надежды Бертона на быструю военную карьеру. Он взялся за изучение местных языков. Занимаясь по 12 часов в сутки, через 5 месяцев Бертон блестяще сдал экзамен по хиндустани (диалект хинди) и был назначен переводчиком. В следующие полтора года он выучил еще семь местных языков -словно оправдываясь перед самим собой за провалы в Оксфорде. Бертон серьезно занялся изучением восточной культуры и больше времени проводил с индусами, чем со своими сослуживцами, заработав кличку "белый ниггер". Он собирал индийские и арабские манускрипты, выучил наизусть Коран, прошел обучение в суфийском ордене, учился у сипаев рукопашной борьбе и джигитовке, брал уроки у заклинателей змей и любил охотиться на тигров.

Вскоре капитан Бертон получает от генерала Чарльза Нэпьера секретное задание. Окрасив лицо хной, в парике и накладной бороде он переезжает из города в город, выдавая себя за богатого купца Мирзу Абдуллу Бушира, полуараба-полуперса. Заводя повсюду множество самых неожиданных знакомств, прислушиваясь к сплетням торговцев и покупателей на базарах, он видит те стороны восточной жизни, которые были скрыты от колониальных властей. Например, Бертону поручили выявить подпольные бордели для гомосексуалистов в Карачи. По результатам его розыска был отдан приказ об уничтожении притонов. Однако генерал Нэпь-ер ушел в отставку, и отчет Бертона был отослан его недоброжелателем начальству в Бомбей. С намеком, что подобный документ мог составить только завсегдатай притонов. Обвинения не подтвердились, но карьера Бертона пострадала. К тому же в результате ревматической офтальмии, развившейся от многолетнего напряженного изучения языков, он почти ослеп. Здоровье его так ухудшилось, что друзья советовали ему "ехать умирать на родину". Измождённый и подавленный, Бертон отплыл на британском корабле из Бомбея в Лондон.

Благочестивый врач милостью Аллаха

В Лондоне Бертон почувствовал себя значительно лучше и, подлечившись, отправился во Францию. Там, окружённый заботой матери и сестер, он на протяжении четырех лет писал книги о стране чудес Индии и серьезно занимался фехтованием, получив титул "мастер клинка".

Постепенно он вернулся к давнему замыслу - проникнуть в священный город мусульман Мекку, вход в который был запрещён "неверным" под страхом смерти. Лишь несколько европейцев смогли вернуться из этого путешествия живыми. Королевское географическое общество в Лондоне взялось финансировать новое предприятие Бертона. Получив годичный отпуск "для совершенствования в арабском языке", капитан Бертон отрастил бороду, сделал обрезание и 14 апреля 1853, обрив голову и подкрасив кожу соком грецкого ореха, отплыл в Египет. На этот раз Бертон выдавал себя за полуафганца-полуиндуса.

Прибыв в Александрию под именем Мирзы Абдуллы, Бертон назвался врачом и начал приём больных, полагаясь на целительную силу гипноза, которому обучился в Индии. Побывав благодаря своей "новой профессии" в гаремах (из чисто научного интереса), он отправился в Каир, оттуда в Суэц, где сел на корабль с паломниками в Мекку. Однако во время недолгого плавания Бертон наступил на шип валявшегося на палубе морского ежа и, оказавшись на аравийском берегу, почувствовал, что не может сделать ни шага - нога распухла и сильно болела.

Бертон нанял верблюда и отправился с паломниками в Медину. Его восхищение свободной жизнью кочевников пустыни слегка поутихло, ко гда на караван напали бедуины и в перестрелке погибли 12 паломников. Прибыв наконец в Медину, он остановился в доме шейха Хамида, с которым познакомился в пути. Мечеть пророка Мухаммеда, "захудалая и мишурная", его не впечатлила. Зато Бертон с удивлением узнал о том, что многие из 120 охраняющих знаменитую мечеть евнухов женаты. Проведя в Медине месяц и подлечив ногу, Бертон отправился с караваном в Мекку - этим путем не ходил еще ни один европеец. Из-за нестерпимой жары идти приходилось только по ночам, от колодца к колодцу - охранявшие их солдаты запрашивали непомерную плату за разрешение набрать воды.

Под куполами священной Мекки

Отбив по пути нападение бандитов, караван прибыл в город Аль-Зериба. Там пилигримы обрили головы и облачились в ихрам - одеяние паломника из двух больших кусков белой ткани, которой не касалась игла. Все время пребывания в священном городе - Мекке - и совершения обрядов хаджа мужчинам запрещено убивать любые живые существа, стричь волосы и ногти, покрывать голову и прикасаться к женщинам.

С рассветом Бертон отправился к мечети Пророка. "Я могу точно сказать, что из всех молившихся там или прижимавших свои сердца к камню Каабы никто в тот момент не испытывал такого глубокого чувства, как паломник с далекого Севера" - писал он позже. Бертон семь раз обошел вокруг Каабы (кубической постройки в центре мечети Пророка с вмонтированным в один из ее углов "черным камнем"), произнося установленные обычаем молитвы, и с помощью слуги и его друзей протолкнулся к камню. "Несмотря на крики и негодование паломников, мы завладели им по крайней мере минут на десять. За то время, пока я целовал камень, я тщательно осмотрел его и ушел в твердом убеждении, что это - метеорит". С риском для жизни Бертону удалось измерить и зарисовать мечеть и Каабу.

Шесть дней, проведенных Бертоном в Мекке, станут залогом его будущей славы, но тогда он был один, без денег, с зашитыми в одежду планами Священной мечети и Каабы, в самом сердце исламского мира... Его замысел отправиться через пустыню дальше на Восток казался безумием и обещал верную гибель. Однако на Аравийском полуострове он уже увидел и сделал все, что было в его силах. И Бертон отправляется в Джидду. В британском консульстве он получил деньги и переправился в Каир. Можно было вернуться в Лондон и стать героем великосветских салонов, но Бертон остаток армейского отпуска проводит в Каире, составляя отчет о своем путешествии. Завершил отчет он через 11 месяцев, уже в Бомбее. Гам, излечившись от подхва-тенного во время "паломничества" сифилиса, Ричард Бер-гон обдумывает следующую экспедицию - он захвачен честолюбивой идеей найти исток Нила. Предполагалось, что искать его следует где-то на территории Сомали.

Теперь цель Бертона - другой недоступный для европейцев город, главный в Африке центр работорговли и подготовки исламских проповедников, религиозная столица Сомали, -Харрар. Поверье гласило: когда первый неверный войдет в город, наступит эра владычества ненавистных европейцев. Даже кочевники из окрестных племен боялись подходить к городским воротам. "Все это лишь разжигало мой интерес", - писал Бертон. Он берет с собой трех английских офицеров, которые должны составить карты сомалийского побережья. Одному из них, 2 7-летнему Джону Ханнингу Спику, поручено исследовать окрестности оазиса Вади-Ногай, где, как предполагали, находилось богатое месторождение золота.

Город, убивающий всех чужестранцев

В октябре 1854 года они прибыли в Сомали. К путешествию в глубь страны Бертон готовился в городе Зайла, где в первый же день прославился на всю округу, поборов знаменитого местного силача. Когда Бертон в сопровождении девяти проводников отправился в Харрар, сомалийские бедуины уговаривали его остаться в их племенах, предлагая ему много жен и иные блага. Но Бертон, кажется, был увлечен только охотой на слонов и львов и на уговоры не поддавался. Тем более что, расспрашивая своих проводников о жизни в здешних краях, он не переставал поражаться жестокости сомалийских обычаев. Например, принято было пронзать живот беременной жены врага, чтобы не родился мститель.

Светлая кожа Бертона привлекала внимание, но пока его принимали за турка. И все же настойчивые намеки местных жителей: "В Харраре белую кожу обязательно продырявят", в конце концов поколебали уверенность Бертона в том, что его план проникновения в запретный город действительно так хорош. Решив, что уж лучше войти в Харрар законному англичанину, чем подозрительному турку, он, ни минуты не колеблясь, своей рукой пишет письмо Великому эмиру Харрара, в котором говорится, что полномочный британский представитель Ричард Бертон послан для установления политических отношений между двумя великими державами.

Вид Харрара, серым пятном прилепившегося к бурым холмам, несколько разочаровал Бертона, но все же он был первым в истории человечества европейцем, вошедшим в ворота легендарного города ! В покои эмира Султана Ахмеда бин-Султана Абибакра Бер-тон вошел с револьвером и кинжалом, которые "в выражениях крайне непристойных" отказался сдать страже у городских ворот. "Да пребудет с тобой мир", - произнес Бертон по-арабски и передал эмиру письмо. Султан Ахмед поблагодарил и улыбнулся. У Бертона появилась надежда на то, что ему оставят жизнь... Пока ему всего-навсего запретили покидать Харрар.

Бертон расспрашивал местных учёных об истории священного города и произвёл столь хорошее впечатление, что они стали нахваливать его эмиру. Однако сам он, гуляя по улицам и натыкаясь на нищих и горы мусора, все более убеждался в мысли, что Харрар, при всем его огромном религиозном значении, настоящая дыра и делать там совершенно нечего... Через десять дней Бертону наконец разрешено было отправиться восвояси. Он так спешил покинуть Харрар, что на обратном пути, не рассчитав запас воды, чуть не погиб от жажды. В Адене Бертон узнал, что его подручный Спик так и не нашел оазис Вади-Ногай. Неудачу Спик свалил на проводника, и того посадили в тюрьму. Это возмутило вождей местных племен и три месяца спустя привело к трагедии: на лагерь экспедиции, готовившейся двинуться на поиски истоков Нила, ночью напали бедуины. В схватке один из друзей Бертона погиб, Спик был ранен, а ему самому сомалийским копьем пробило обе щеки. Чудом уцелев, они добрались до Адена и отправились на лечение в Англию.

Тот, кого побаивались даже башибузуки

Раны от сомалийского копья зажили. С успехом выступив в Королевском географическом обществе с докладом о посещении Харрара, Бертон отправляется в Крым, добровольцем на войну, которую Британия и Франция вели против России. (По другую сторону фронта сражался молодой артиллерийский офицер граф Лев Толстой).

Но на передовой Бертон провел всего неделю - его переводят в Дарданеллы и, поскольку он прекрасно говорил по-турецки, поручают обучать воинским навыкам 4000 башибузуков - кочевников-мусульман из турецких провинций. Представления о воинской дисциплине у этих головорезов, чье название стало нарицательным, были весьма смутные, они безбожно грабили местное население и чуть ли не каждый день стрелялись друг с другом (при этом каждый из дуэлянтов в правой руке держал пистолет, в левой - стакан молочной водки-раки. Секундант давал знак - и первым стрелял тот, кто быстрее осушал стакан).

Обучая башибузуков дисциплине, стрельбе и фехтованию, Бертон сумел добиться немалых результатов. Но в сентябре 1855 его "воспитательная" миссия неожиданно прерывается - Бертона срочно вызывают в Константинополь, где британский посол предлагает ему тайно отправиться на Кавказ, в Дагестан, для встречи с Шамилем, предводителем горцев, яростно сражавшихся против русской армии. Эта шпионско-авантюрная задача вполне в духе Бертона, и поначалу он был пылко воодушевлен ею. Однако, узнав, что он должен в одиночку добраться до Дагестана и не уполномочен предлагать никакой материальной и военной поддержки горцам, Бертон не без сожалений отказывается от очередного опасного приключения.

За время отсутствия Бертона его буйные подопечные успели устроить столкновение с французскими солдатами, и теперь лагерь башибузуков был окружен орудиями и войсками. Бертон улаживает этот конфликт, но, попав в очередную опалу у начальства, отправляется домой, в Англию.

Крымская война завершилась. Ричард Бертон возвращается к своей давней мечте и вновь начинает готовить экспедицию к верховьям Нила. Своим напарником он и на этот раз выбирает не слишком удачливого Спика.

В поисках истоков Нила

Прибыв в конце 1856 в Занзибар, Бертон и Спик начинают последние приготовления, развлекаясь охотой на бегемотов. Через полгода караван из 132 человек и тридцати навьюченных ослов двинулся в глубь материка. Вскоре ослы подохли от укусов мух цеце, а Бертона и Спика свалили тропические болезни.

Жар, язвы на ногах, бессонница и бред с видениями сопровождали двух европейцев на пути к их открытиям. Бертон и Спик, оба в полубессознательном состоянии, постоянно подвергаясь нападениям бесчисленных полчищ москитов, мух и муравьев, еле удерживаются верхом на двух оставшихся в живых ослах, но упрямо движутся вперед.

Через семь месяцев, каким-то чудом преодолев тысячу километров, они прибыли в город Казех. Тамошние арабы-работорговцы не только снабдили их лекарствами, но и рассказали, что впереди, на севере и на западе от Казеха, лежат два огромных озера. Бертон решает искать исток Нила на западе и, наняв новых носильщиков (прежние просто разбежались), идет к озеру Танганьика. Но через двенадцать дней пути его малярия обостряется, и Бертона почти на год, а точнее - на долгих одиннадцать месяцев сковывает частичный паралич... К тому же и он и Спик почти ослепли от какой-то неведомой глазной инфекции. По иронии судьбы первые европейцы, добравшиеся до берегов озера Танганьика, сначала даже не увидели его. "Что это за свет перед нами?" -спрашивает Бертон. "По-моему, это вода", - неуверенно отвечает ему проводник...

Сам Бертон остался лежать в хижине прибрежного поселка Уджиджи. Спика, чувствовавшего себя немного лучше, он отправил с помощниками исследовать величественное озеро. Однако Спик и здесь потерпел неудачу - он только потратил деньги и время, сделав ничтожно мало. Вернувшись в поселок, он рассказал Бертону, что, по словам встреченных им арабов, на севере из озера вытекает большая река. Бертон, все еще частично парализованный и неспособный передвигаться без посторонней помощи, тут же решает во что бы то ни стало добраться до этой реки. Он считает, что она и является вожделенным истоком Нила. И значит - вперед, вперед!..

Наняв две лодки и подняв над ними британский флаг, Бертон вместе с распухшим от болезней Спиком отправляется в плавание. Но до таинственной реки они так и не добрались: нанятые ими гребцы наотрез отказались везти их туда - они панически боятся обитавших в тех краях племён людоедов. К тому же на озере внезапно разыгрывается буря, и, чуть не потонув, исследователи возвращаются в Уджиджи. Оба они были в ужасном состоянии и решили вернуться на океанское побережье. На обратном пути Спик пытался уговорить своего спутника повернуть ко второму озеру, о котором им рассказали арабы, но Бертон счёл более разумным остаться в Казехе. Там он составляет словарь местных наречий и готовит новую экспедицию.

Наверное, эта задержка была самой трагической ошибкой в его жизни... Спик с проводниками отплыл на север и через шестнадцать дней открыл огромное озеро, которое он, как верноподданный британской короны, назвал Виктория - в честь английской королевы. По словам местных жителей, кажущееся необъятным озеро "простирается до края света". Спик решает, что именно отсюда и берет свое начало великий Нил.

Слава, которую у него похитили

Судьба жестоко усмехнулась над Бертоном: случайная, ничем не подтвержденная догадка Спика оказалась верной, и именно Спику, провалившему, кажется, все ранее порученные ему Бертоном исследования, в итоге выпало совершить, как торжественно .писали британские газеты, "второе по значимости географическое открытие со времён открытия Америки"!

Вернувшись в Казех, Спик поспешил сообщить Бертону о своём открытии, но тот отнёсся к этой новости скептически, считая, что истинность догадки Спика могут подтвердить только исследования этого района. Кто в тот момент мог предположить, что эта, казалось бы, сугубо теоретическая размолвка очень скоро приведет к полному разрыву между двумя неразлучными компаньонами? Пока же они отправляются в долгий обратный путь, во время которого Спика вновь сваливает приступ тропической болезни. Бертон заботливо выхаживал своего больного товарища.

Преодолев горы, густые джунгли и топкие болота, они наконец вышли к побережью Индийского океана, которое покинули почти два года назад. Из Занзибара они отплывают в Аден, где Бертону вновь приходится задержаться, чтобы подлечиться. К этому моменту их отношения со Спиком уже были весьма натянутыми, но расстались они, казалось, по-дружески. Спик пообещал Бертону, что дождется его в Лондоне и они выступят с совместным докладом о путешествии в Королевском географическом обществе. Однако, прибыв в Лондон всего лишь двенадцатью днями позже своего спутника, Бертон слышит ошеломляющую его новость - доклад уже прочитан и воспринят всеми как несомненный личный триумф Спика, а сам Спик назначен руководителем новой экспедиции к озеру Виктория.

Бертона, правда, награждают медалью Общества, но каждое слово речи, зачитанной на церемонии награждения, Бертон воспринимает едва ли не как звонкую пощечину - речь посвящена восхвалению исключительных заслуг выдающегося британского путешественника, великого первооткрывателя Спика...

А вскоре Спик начинает уже публично обвинять своего бывшего руководителя Бертона во всех смертных грехах... Ярость Бертона усугубляется тем, что Королевское географическое общество отказывает ему в финансировании новой экспедиции. В своей очередной книге "Озерный край Центральной Африки" (1860) Ричард Бертон не только рассказывает о полном опасностей и тягот, растянувшемся почти на два года путешествии в неведомый экзотический край, в кишащие дикими зверями непроходимые джунгли, где никогда еще не ступала нога белого человека, но и попутно разоблачает Джона Спика, которого отныне и навсегда считает лицемером, подлым предателем и своим заклятым врагом...
Индейцы, мормоны и остров Фернандо-По.

В1860 Бертон неожиданно для всех отправляется в Америку - на Дикий Запад. Он пересек океан и, проехав "по всем штатам Англо-Американской Республики", добрался до Юты, где пожил в поселениях индейцев сиу и да-кота. Там он собрал материалы для этнографического исследования, в котором писал о вещах удивительных - о специфическом языке жестов, с помощью которых объясняются между собой индейцы, о скальпировании. Бертон сопоставлял индейский тотемизм с африканским. Распрощавшись с краснокожими, Бертон в дилижансе отправился в Солт-Лейк-Сити: там он встречался и беседовал с главой мормонов Брайамом Янгом и наблюдал жизнь этой "общины многоженцев". Результатом поездки стала весьма язвительная книга "Город святых" (1861).

Вернувшись в Лондон, тридцатидевятилетний Ричард Бертон женился на Изабель Арунделл, голубоглазой блондинке из аристократической семьи. Она была на десять лет моложе мужа, и Бертон знал её уже давно, но долго не придавал этому знакомству значения. Изабель же со дня первой встречи мечтала о Ричарде. Когда-то цыганка из племени бертон нагадала ей: "Ты будешь носить имя моего племени и гордиться им. Вся твоя жизнь будет - мечта, перемены и приключения. Два тела - одна душа, никогда не разлучаясь". И теперь предсказания начинали сбываться...

Материальное положение молодой семьи было критическим: доставшееся от родителей наследство Бертон почти полностью потратил на экспедицию к Танганьике. Он обратился в министерство иностранных дел в надежде получить должность консула в Дамаске, и был назначен... на принадлежащий испанцам остров Фернандо-По у западного побережья Африки. Этот остров был печально знаменит высокой смертностью от тропических болезней.

За полтора года своего консульства Бертон "в свободное от служебных обязанностей время" обследовал дельту реки Нигер, совершил восхождение на пик Виктория, побывал у каннибалов в Конго и дважды - в королевстве Дагомея. Королевство охранялось армией "чёрных амазонок" и было знаменито массовыми ритуальными убийствами - чтобы король мог с оказией в виде душ умерших передать известия своим родственникам на тот свет. Эти путешествия послужили материалом для новых книг. (То, что с давних пор Бертон ежедневно выпивал по фляжке виски, нисколько, как он сам считал, не мешало ему работать.)

Срок службы на Фернандо-По истек, Бертон приехал в Лондон. Там же находился Спик, вернувшийся с озера Виктория. Чтобы разрешить спор о том, из какого озера берет исток Нил - Танганьики (мнение Бертона) или Виктории (на чем настаивал Спик), было решено провести публичные дебаты в городе Бат на собрании Британской ассоциации содействия науке.

Самоубийство или убийство?..

За день до дебатов Бертон и Спик, не видевшиеся пять лет, лицом к лицу столкнулись на предварительном заседании. Тяжелая пауза затянулась, потом Спик, прошептав: "Я не могу этого больше вынести", развернулся и вышел из зала. В тот же день он отправился на охоту и спустя три часа был найден у невысокой каменной изгороди в поле - с кровоточащей раной в груди, от которой вскоре и скончался. Рядом валялась его двустволка: один боек был спущен целиком, другой - наполовину. Случившееся признали несчастным случаем. Но многие, в том числе и Бертон, считали, что произошло самоубийство. Он тяжело воспринял смерть Спика и отказался читать свой доклад перед учеными. Позже в одном из писем он обмолвился: "Милосердные люди говорят, что он застрелился, немилосердные - что это я его застрелил".

Южная Америка: между двух огней

Через несколько недель Бертон отплыл в Бразилию. Он получил должность консула в тихом городке Сантусе. Там он обучает фехтованию жену, готовит к публикации словарь языка индейцев тупи-гуарани, переводит на английский индийские сказки и поэмы великого португальца Камоэнса. Но Бертон никогда не умел подолгу жить такой, на его вкус, слишком "размеренной и скромной" жизнью. Отчасти от скуки, отчасти ради заработка, Бертон начал торговать хлопком и кофе и вложил все свои деньги в разработку месторождений золота - а в результате почти разорился и чуть не был уволен со службы (консулам запрещалось заниматься торговлей). После этих неудач он запил (о его пристрастии к спиртному газеты писали еще во время поездки к мормонам).

Просидев полтора года в Сантусе, он взял отпуск и отправился верхом вдоль реки Сан-Франсиску к водопаду Паулу-Афонсу. Только в пути, перемещаясь к намеченной в пространстве точке, Бертон жил полной жизнью. Он вернулся через 4 месяца, тяжело больной гепатитом, но жена сумела выходить его.

Понимая, что им жизненно необходимо сменить место пребывания, Изабель отправилась в Лондон выхлопотать мужу назначение получше, а сам он, взяв отпуск уже "по состоянию здоровья", едет на юг, где в то время парагвайцы сражались с Объединенной армией Уругвая, Аргентины и Бразилии. Пренебрегая опасностью, Бертон ездил по фронтам этой войны, встречался с солдатами и офицерами, с президентами и командующими. В Буэнос-Айресе у него созрел план исследования Патагонии и восхождения на высочайшие вершины Анд.

Несмотря на ужасавшее всех окружавших состояние его здоровья, навсегда подорванного болезнями и алкоголем, Бертон в сопровождении двух приятелей все же отправился в эту экспедицию. Они пересекли весь южноамериканский континент с востока на запад и Рождество 1868 встретили в чилийских Андах, отстреливаясь от враждебно настроенных индейцев. Нескучная рождественская ночь во вполне свойственном Ричарду Бертону стиле...

В Лиме Бертона ожидало радостное известие: его наконец-то назначили консулом в Дамаск, на любимый им Восток!.. Но сначала этот неугомонный странник отправляется в захваченную Объединенной армией парагвайскую столицу и только потом - в Лондон, принимать долгожданную должность. А вышедшие позже "Письма с полей сражений Парагвая" до сих пор считаются одним из лучших оставленных им сочинений - правдивой, до конца искренней книгой о войне...

Песок на руинах Пальмиры

В древнейшем из обитаемых городов мира Бертону суждено было провести два года. Увы, вначале Дамаск встретил его интригами. Британский посол видел в Бертоне конкурента и успел настроить против нового консула местные власти. Тем не менее Бертон в первый же месяц завел знакомства со всеми влиятельными шейхами и религиозными лидерами. Поселившись в деревне недалеко от Дамаска, он устраивал вечеринки и скоро сам стал желанным гостем в лучших домах сирийской столицы.

Всерьёз увлекшись археологией, он вёл раскопки и собирал средства на сохранение знаменитых развалин древних городов - Пальмиры и Баальбека. А особое уважение горожан (независимо от их вероисповедания) он заслужил, когда в августе 1870 года, узнав о планах мусульманских фанатиков устроить резню в христианских кварталах Дамаска, вынудил местные власти срочно предпринять необходимые меры. Кровопролитие удалось предотвратить. По просьбе жены Бертон даже взялся устраивать на сирийской территории свободное поселение мусульман из секты Шазли. Однако в Лондоне испугались, что эта инициатива приведет к джихаду, и Бертона спешно отозвали.

Золотая лихорадка и прочие неприятности

В Англии они оказались без гроша в кармане, поэтому Бертон не раздумывая от плыл в Исландию, получив заказ на исследование запасов серы на острове. Задание весьма прозаическое, но это было лучше, чем ничего.

На дипломатическую службу его вернули только через год - назначив консулом в Австро-Венгрию, в Триест. Это было что-то вроде почетной ссылки, и Бертон искал спасение в переводах (современники признавали его виртуозом перевода), сочинении книг (в том числе - исследования по истории цыган) и попытках расшифровать письмена этрусков. Однако вскоре затосковал и вместе с женой на полгода отправился в Индию. Эта поездка пробудила в нем ностальгические воспоминания, по возвращении Бертон начал писать автобиографию.

Однако он так и не привык к оседлой жизни: заручившись поддержкой египетского правительства, Бертон провел две экспедиции на северо-запад Аравии - мечтая найти древние золотые копи. Копи были найдены, но золота там оказалось мало, разработка принесла бы только убытки. И хотя на карты был нанесен огромный район, найдены и описаны руины 31 древнего города, Бертон был разочарован. "Золото лучше, чем география", - с горечью писал он.

"Золотая лихорадка" - болезнь неизлечимая, и через три года Бертон отправляется в Гвинею, получив должность в золотодобывающей компании. В Африке его свалила с ног уже настоящая, тропическая лихорадка, пришлось вернуться в Триест. Там Бертон перенес тяжелый сердечный приступ, побывав на самой границе жизни и смерти... Мог ли этот больной немолодой человек поверить, что вскоре он буквально возродится для новой жизни после долгой полосы неудач?

Тысяча и одна тайна Востока

Руководствуясь давним желанием донести до европейцев "эротическую мудрость Востока", Бертон вместе с Форестом Арбуфонтом перевел и тайно издал ряд древних эротических произведений, в том числе - знаменитую "Кама сутру". В суровую викторианскую эпоху дело могло закончиться тюрьмой, но Бертона это не пугало. Другим переводческим подвигом стал шестнадцатитомник "Сказок тысячи и одной ночи" с примечаниями и эссе Бертона. Суммируя наблюдения за обычаями Востока и воюя с ханжеством эпохи, Бертон писал о "запретном" - кастрации, инцесте, супружеской неверности... Принято считать, что некоторые его идеи оказали влияние на Зигмунда Фрейда. Странно, но именно эта рискованная работа принесла ему в конце жизни восторги критики и деньги. А в 1886 "за долгую службу короне" Бертона пожаловали рыцарским званием. Несмотря на ещё один сердечный приступ, он продолжал ездить по Европе и Северной Африке.

Сэр Ричард Фрэнсис Бертон умер 19 октября 1890 в Триесте в возрасте 69 лет. Его вдова сожгла дневники, которые он вёл всю жизнь. Видимо, так она пыталась уничтожить память о "недостатках", которые с самого дня свадьбы безуспешно искореняла в своём супруге. Но как знать - будь Бертон "благонамеренным подданным британской короны", сумел бы он прожить такую яркую жизнь?..

Источники:

1. Матвеев Олег. Человек, который умел менять лица. // Гео, №5-2000

Последнее обновление страницы 06.12.03 15:13:01