-
отвечал
Мерри.
-
Если
ты
про
те
страсти-мордасти,
какими Толстика
пугали в
детстве, про
леших,
волков и
всякую нечисть, то
вряд ли. Я в эти
байки не верю. Но Лес и правда чудной.
Все
в нем какое-то
настороженное, не то что в
Хоббитании.
Деревья
здесь
чужаков
не любят и следят-следят-следят за ними во все... листья, что ли? -
глаз-то
у них нет. Днем
это не очень,
страшно, пусть себе следят. Бывает,
правда, иногда - одно
ветку на тебя обронит, другое
вдруг корень выставит,
третье плющом на ходу оплетет.
Да это пустяки, а вот ночью, мне говорили...
Сам-то я ночью
был здесь
раз или два,
и то на опушке. Мне казалось, будто
деревья шепчутся, судачат на непонятном языке и сулят что-то недоброе; ветра
не
было, а
ветки все равно колыхались и шелестели. Говорят, деревья
могут
передвигаться
и
стеной
окружают
чужаков.
Когда-то
даже
к
Городьбе
подступали: появились рядом с нею,
стали ее подрывать и
теснить, клонились
на нее сверху. Тогда хоббиты вышли, порубили сотни деревьев, развели большой
костер и выжгли
вдоль Городьбы
широкую полосу. Лес отступил,
но обиды
не
забыл. А полоса и сейчас еще видна - там, немного подальше в Лесу.
- Деревья - и все? - опять спросил Пин.
- Да нет, еще водятся будто бы разные лесные чудища, - ответил Мерри, -
только не
тут, а в
долине Ветлянки. Но тропы и здесь кто-то
протаптывает:
зайдешь в
Лес, а там
откуда ни возьмись тропа, и вдобавок неверная - леший
ее
знает,
куда поведет,
да
каждый раз по-разному. Тут раньше
была
одна
неподалеку,
хотя
теперь,
может, и
заросла,
-
большая тропа
к Пожарной
Прогалине,
и
за ней маленькая
тропка
вела
наискось,
примерно в
нужную
сторону, на северо-восток. Авось разыщу.
Из
нескончаемого оврага
вывела наверх, в
Лес,
еле заметная дорожка,
вывела и тут же исчезла. Въезжая под деревья, они оглянулись: позади смутной
полосой
чернела Городьба
- вот-вот скроется из виду. А впереди были только
стволы, стволы,
впрямь и вкривь, стройные и корявые, гладкие и
шишковатые,
суковатые и ветвистые,
серо-зеленые,
обомшелые,
обросшие
лишайником.
Не
унывал один Мерри.
- Ты
ищи, ищи свою большую тропу, -
хмуро понукал его Фродо. - Того и
гляди растеряем друг друга или все вместе заплутаемся!
Пони
наудачу
пробирались
среди
деревьев,
осторожно
ступая
между
извилистыми,
переплетающимися корнями.
Не было никакого подлеска, никакого
молодняка. Пологий подъем вел в гору, и
деревья нависали все
выше, темнее,
гуще. Стояла
глухая
тишь;
иногда
по
неподвижной листве перекатывалась и
шлепалась вниз
набрякшая капля. Ветви
словно замерли, ниоткуда ни шелеста;
но
хоббиты
понимали,
что
их
видят,
что
их
рассматривают
-
холодно,
подозрительно, враждебно. Причем все враждебнее да враждебнее: они то и дело
судорожно
оборачивались
и
вскидывали
головы,
точно опасаясь
внезапного
нападения.
Тропа
не
отыскивалась,
деревья
заступали
путь,
и
Пин
вдруг
почувствовал, что больше не может.
- Ой-ой-ой! - жалобно закричал он во весь голос. -
Я ничего
худого не
замышляю, пропустите меня, пожалуйста!
Все в испуге
застыли, но крик не раскатился по
Лесу, а тут же заглох,
точно придушенный.
Ни
эха,
ни
отзвука:
только
Лес сгустился
плотнее и
зашелестел, как будто злорадней.
- ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004