давным-давно лишенного власти и достоинства?
- А будь воля твоя, чего бы ты хотел? - спросил Гэндальф.
- Я хочу, чтобы все и дальше
оставалось
так,
как
было
при
мне,
-
отвечал Денэтор, - как было исстари, со времен моих
далеких
предков:
хочу
править Гондором в мире и покое - и чтобы мне наследовал сын, который
будет
сам себе хозяином, а не подголоском чародея. Если же
мне
в
этом
отказано
судьбою, то я не хочу ничего - ни униженной жизни, ни
умаленной
любви,
ни
попранной чести.
- Не пойму я, как это возвращенье законного Государя унижает, умаляет и
бесчестит верного наместника, - сказал Гэндальф. - Да и сын
твой
пока
что
жив - ты не вправе решать за него.
При этих словах глаза Денэтора запылали пуще прежнего: он
взял
камень
под мышку, выхватил кинжал и шагнул к ложу. Но Берегонд
бросился
вперед
и
заслонил Фарамира.
- Ах, вот как! -
воскликнул
Денэтор.
-
Мало
тебе
украсть
у
меня
половину сыновней любви, ты еще и слуг моих соблазнил, и теперь у
меня
нет
сына. Но в одном ты не властен мне помешать: я умру, как должно!.. Ко мне! -
приказал он слугам. - Ко мне, кто из вас не предатели!
И двое из них взбежали к нему по ступеням. Он выхватил факел у
первого
и ринулся назад, в склеп.
Гэндальф
не
успел
остановить
его:
поленья
с
треском вспыхнули, взвилось и загудело пламя.
А Денэтор одним прыжком вскочил на стол, поднял свой жезл,
лежавший
в
изножье, и преломил его об
колено.
Потом
он
швырнул
обломки
в
костер,
поклонился - и лег
навзничь,
обеими
руками
прижимая
к
груди
палантир.
Говорят, если кому случалось потом заглянуть в этот Зрячий Камень и если
не
был он наделен особой властью подчинять себе палантиры, то видел в нем
лишь
скрюченные старческие руки, обугливающиеся в огне.
Негодуя и скорбя, Гэндальф отступил и затворил двери. Он молча стоял
в
раздумье у порога: все слушали завыванье пламени,
доносившееся
из
склепа.
Потом раздался страшный выкрик, и больше на земле Денэтора не
видели
и
не
слышали.
- Таков был конец Денэтора, сына
Эктелиона,
-
промолвил
Гэндальф
и
обернулся к Берегонду и к застывшим в ужасе слугам. - И вместе с ним
навеки
уходит в прошлое тот Гондор, в котором вы жили: к добру ли, к худу
ли
это,
но дни его сочтены. Здесь пролилась кровь, но вы отриньте всякую злобу и
не
помышляйте о мести: вашей вины
в
том
нет,
это
лиходейские
козни.
Даже
верность присяге может оказаться пагубной, запутать в
хитрых
сетях
Врага.
Подумайте вы, верные слуги своего господина, слепо ему повиновавшиеся:
ведь
если бы не предательство Берегонда, то Фарамир, верховный
начальник
стражи
Белой Башни, сгорел бы вместе с отцом.
Унесите погибших товарищей с этой злосчастной
Улицы
Безмолвия.
А
мы
отнесем Фарамира, ныне наместника Гондора, туда, где он, быть может, очнется
или уснет навеки.
И Гэндальф с Берегондом подняли ложе и понесли его прочь от склепов,
к
Палатам Врачеванья, а Пин, понурившись,
брел
следом.
Но
слуги
Правителя
стояли как вкопанные, не в силах оторвать глаз от Усыпальни. Когда
Гэндальф
и спутники его миновали Рат-Динен, послышался гулкий треск. Обернувшись, они
увидели,
что
купол
склепа
расселся,
извергая
клубы
дыма.
С
грохотом
обрушилась каменная груда в бушующий огонь, но пламя не угасло, и языки
его
плясали к взвивались посреди развалин. Лишь
тогда
слуги
встрепенулись
и,
подняв трупы, поспешили вслед за Гэндальфом.
У Фен-Холлена Берегонд скорбно поглядел на убитого привратника.
- Никогда себе этого не прощу, - сказал он. - Но я себя
не
помнил
от
спешки, а он даже слушать не стал и обнажил меч.
И, вынув ключ, отобранный у мертвеца, он затворил и запер дверь.
- Ключ теперь надо отдать государю нашему Фарамиру, - сказал он.
- Пока что его заменяет правитель Дол-Амрота, - сказал Гэндальф,
-
но
он при войске, и здесь распоряжаться буду я. Оставь ключ у себя и храни его,
пока в городе не наладят порядок.
Наконец они вышли на верхние ярусы и
в
еще
неверном ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004