испытывали
те,
кто
следовал
за
Фингольфином, к дому Феанора, потому что велики были страдания,
перенесенные ими при переправе через льды. И Фингольфин
считал
сыновей Феанора соучастниками дел их отца.
И
тогда
возникла опасность столкновения двух войск. Но как
ни велики были потери в пути, народ Фингольфина и Финрода, сына
Финарфина, все еще оставался более многочисленным,
чем
войско
Феанора.
И
эти последние отступили и перенесли свои жилища на
южный берег, и озеро разделило их.
Многие из народа Феанора сожалели о
сожжении
в
Лосгаре
и
поражались мужеству покинутых ими товарищей, которое помогло им
перебраться
через
льды
севера,
и
они предложили бы им свою
дружбу, если бы стыд не удержал их.
Так, из-за проклятья, лежавшего на них, Нольдорцы ничего
не
добились, пока Моргот колебался, в страхе перед светом, который
был еще новым и сильным для Орков.
Но
Моргот собрался с мыслями и смеялся, видя разобщение его
врагов.
В своих подземельях он создавал огромные клубы дыма и
пара,
и
они
вырывались
наружу из вершин Железных Гор. Издалека, из
Митрима, можно было видеть
эти
дымящиеся
вершины,
пачкающие
чистое небо в первое утро мира.
С
востока
пришел
ветер
и
понес тучи прямо с дымом через
Хитлум, затмевая новое солнце. И они извивались
над
полями
и
долинами и, черные и ядовитые, ложились на воды Митрима.
Тогда
Фингон Доблестный, сын Фингольфина, решил покончить с
отчуждением
среди
Нольдорцев,
прежде
чем
их
враг
успеет
подготовиться
к
войне,
потому
что
земля
в
странах севера
дрожала от грохота подземных кузниц Моргота.
Когда-то в блаженстве Валинора,
еще
до
того,
как
Моргота
освободили
от
цепей
и ложь его омрачила сердца, Фингон был в
тесной дружбе с Маэдросом, и хотя он не знал еще,
что
Маэдрос
вспомнил о нем при сожжении кораблей, мысль об их давней дружбе
жгла
сердце
Фингона.
Поэтому он отважился на подвиг, который
заслуженно упоминается на празднестве
князей
Нольдора:
один,
без чьей либо помощи, он отправился на поиски Маэдроса.
Воспользовавшись
той
самой
тьмой,
что
создал Моргот, он
незаметно проник в укрепления своих врагов. Взобравшись
высоко
на
отроги
Тангородрима,
Фингон
со
скорбью
взглянул
на
опустошенную страну, но он не нашел
ни
прохода,
ни
трещины,
через
которую
смог
бы
проникнуть
внутрь
крепости Моргота.
Тогда, как вызов Оркам, все еще укрывавшимся в темных
подвалах
под
землей, Фингон взял свою арфу и запел свою песнь Валинора,
сложенную Нольдорцами в древности,
и
голос
его
взлетел
над
мрачными
провалами,
не
слыхавшими
раньше ничего подобного -
только крики страха и горя.
Так Фингон нашел то, что искал. Ибо высоко
над
ним
кто-то
слабо
подхватил
его
песню, и чей-то голос позвал его. То был
Маэдрос, запевший, несмотря на свои муки. И Фингон взобрался
к
подножию
обрыва,
на
котором
висел
его
родич,
но
дальше
подняться
не
смог.
И
он
заплакал,
увидев
жестокую
затею
Моргота.
И
Маэдрос,
испытывая
сильные
страдания
и не имея
надежды, просил
Фингона
застрелить
его
из
лука.
И
Фингон
наложил
стрелу
и натянул лук. И он безнадежно возвал к Манве,
сказав: "О король, кому дороги все
птицы,
сделай
так,
чтобы
полет
этой
оперенной
стрелы
был
быстрым,
и
вспомни
о
сострадании к Нольдору в час его нужды!"
Ответ на его просьбу последовал мгновенно,
так
как
Манве,
которому
дороги ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004