же
наши серые эльфийские плащи. А вот брошь из
Лориэна.
-
Он
притронулся
к
зеленовато-серебряной застежке под горлом.
Фарамир присмотрелся к ней.
- Красивая брошь, - сказал он. - Да, той же выделки. Так, значит,
путь
ваш лежал через Лориэн? Встарь он звался Лаурелиндоренан, и уж
давным-давно
там не ступала нога человека, - тихо прибавил он, с новым
изумлением
глядя
на Фродо. - Ну что ж, теперь мне понятней многое, что
показалось
странным.
Не поведаешь ли ты мне еще что-нибудь?
Ибо
горестно
думать,
что
Боромир
погиб один вблизи родного края.
- Ничего не могу я поведать тебе в утешение, - сказал Фродо. -
А
твой
рассказ мне кажется зловещим, но не более. Тебя
посетило
видение,
призрак
злой судьбы, прошлой, а может быть, и грядущей. Если только это не вражеское
наваждение. Я видел прекрасные лики древних воителей
в
заводях
Мертвецких
Болот, и это было его лиходейское волшебство.
- Нет, тут он ни при чем, - сказал Фарамир. - Его наваждения
отвращают
сердце, а мое было полно скорби и сострадания.
- Но как же такое могло случиться наяву?
-
спросил
Фродо.
-
Пороги
Тол-Брандира не минует невредимой никакая лодка, а Боромир
собирался
домой
через Онтаву, степями Ристании. Возможно ли, чтобы полный воды челн
проплыл
водопадами и не перевернулся?
- Не знаю, - сказал Фарамир. - А лодка откуда?
- Из Лориэна, - сказал Фродо. - У нас их было три: мы прошли по Андуину
на веслах до водопадов. Лодка эльфийская.
- Вы побывали в Сокрытой Стране, - сказал Фарамир, - но, кажется,
чары
ее остались для вас непостижимы. Тем, кто виделся с Чаровницей
из
Золотого
Леса, не след удивляться ничему. Смертным опасно покидать наш подлунный мир:
вернутся они уж не теми, что были прежде. Так гласят легенды.
Боромир,
о
Боромир!
-
воскликнул
он.
-
Что
поведала
тебе
она,
Владычица,
неподвластная
смерти?
Что
увидела
она, что пробудила в твоем
сердце?
Зачем пошел ты в Лаурелиндоренан, а не отправился своей дорогой, не
примчался свежим утром на ристанийском коне?
Он снова обернулся к Фродо и заговорил спокойно:
- И на все эти вопросы ты, наверно, мог бы дать
ответ,
о
Фродо,
сын
Дрого. Пусть не здесь и
не
сейчас.
Но
чтобы
ты
не
думал,
будто
меня
обморочило
наваждение,
узнай,
что
рог
Боромира
возвратился
наяву,
но
разрубленный надвое топором или мечом. Осколки выбросило порознь: один нашли
в камышах дозорные Гондора на севере, ниже впадения Онтавы, другой
выловили
в андуинском омуте - он подвернулся
пловцу.
Странные
случайности,
однако
смерти не утаишь, как говорится.
И вот теперь осколки рога, которым владел старший сын, лежат на коленях
у Денэтора. Он сидит на своем высоком престоле и ждет
страшных
вестей.
Ты
все-таки умолчишь о том, как был разрублен рог?
- Умолчу о том, чего не знаю, - сказал Фродо. - Но
коль
не
ошибся
в
подсчетах, слышал ты его в тот самый день, когда мы расстались,
когда
я
и
мой слуга оставили Отряд. И теперь твой рассказ наполняет меня ужасом.
Если
Боромир попал в беду и был убит, то боюсь, что все
остальные
мои
спутники
тоже погибли - и сородичи, и друзья.
Быть может, ты перестанешь сомневаться во мне и отпустишь нас? Я устал,
меня грызет скорбь и мучает страх. Но мне нужно
нечто
совершить
или
хоть
попытаться, пока меня не убьют. Если из всех нас остались в живых
лишь
два
невысоклика, так тем более надо спешить.
Возвращайся же, о Фарамир,
доблестный
военачальник
Гондора,
в
свою
столицу и защищай ее до последней капли крови, а мне позволь идти
навстречу
судьбе!
- Не много мне утешения в твоих речах, - сказал Фарамир, - однако же ты
напрасно поддаешься страху. Если не эльфы из
Лориэна,
то
кто,
по-твоему,
снарядил Боромира в последний путь? Не орки же, не прислужники Врага, да
не
будет он назван. Наверняка жив еще кто-нибудь из вашего Отряда.
Но, что бы
ни
случилось
близ
нашей
северной
границы,
ты,
Фродо,
очистился от подозрений. Раз я берусь в наши смутные дни судить о
людях
по
их лицам и речам, то и с невысокликами, может статься, не ошибусь! Хотя, - и
он наконец улыбнулся, - есть в тебе что-то странное, Фродо, - не
эльфийское
ли? И разговор наш куда важней, чем мне
показалось ..далее