шести не
хватило,
звоните, Ноб все
сделает, все
принесет. А
не
услышит, телепень
этакий, звоните, топайте и кричите!
Наконец он в самом
деле убежал и
дал им передохнуть.
Хлопот
у него,
видно,
и правда было
поверх головы, но болтать он наловчился на ходу.
Они
осмотрелись: небольшая комнатка выглядела
очень уютно. В камине пылал яркий
огонь,
перед камином стояли
низкие кресла.
Круглый стол был накрыт свежей
скатертью, на столе - колокольчик. Звонить,
однако, не пришлось, Ноб явился
сам: в одной руке подсвечник, в другой - поднос, уставленный тарелками.
Ужин
был
подан
в
мгновение
ока:
горячий
бульон,
заливное
мясо,
ежевичный
джем,
свежевыпеченный
хлеб, вдоволь
масла
и
полголовы
сыру.
Словом, не хуже, чем в Хоббитании, даже Сэм перестал недоверчиво поглядывать
по сторонам; он, впрочем, перестал, еще когда принесли свежайшее пиво.
Подоспел хозяин, погулял вокруг стола - и с извинениями откланялся.
-
Вот
поужинаете, захочется вам общества, - сказал
он в
дверях, - а
может,
и не захочется, может, сразу в постель, доброй ночи, спокойного сна,
но если захочется, приходите в залу, все вам будут очень рады: как же, гости
из Хоббитании, да еще
наверняка
с
новостями!
Может, порасскажете, может,
споете -
все хорошо! Словом, захотите -
придете, не захотите - как хотите.
Будет какая надобность, звоните в колокольчик!
За час с небольшим хоббиты наелись,
напились и
приободрились. Фродо с
Пином, а заодно уж и Сэм решили пойти народ поглядеть и себя показать. Мерри
сказал, что
он им не компания - залы, дескать, в трактирах одинаковые: дым,
шум и гам.
-
Посижу
лучше спокойно у
огонька, потом, может, выйду
прогуляться.
Только вы там языки-то
не распускайте, помните, что мы -
тайные беглецы, а
Хоббитания - рядом, нас любая собака учует, если обнюхает!
- Ладно, ладно!
- сказал
Пин. - Ты сам-то не потеряйся
- и учти, что
снаружи хорошо, а внутри - лучше!
В зале собрался самый разный и самый пестрый народ. Фродо разглядел их,
когда глаза
его
привыкли
к
тамошнему свету,
чтоб
не
сказать полутьме.
Красноватые
отблески сеял
огромный камин, а
три
многосвечных светильника
тонули в табачном дыму. Лавр Наркисс, стоя у огня, разговаривал одновременно
с двумя гномами
и тремя людьми странного вида. На скамьях сидели вперемешку
пригоряне, местные хоббиты, гномы и еще всякие, в дыму не разобрать.
При
виде хоббитанских хоббитов пригоряне захлопали в ладоши и радостно
загомонили. Чужаки, особенно те, с
Неторного Пути, оглядели их с головы
до
ног. Хозяину не терпелось представить пригорянам новоприбывших гостей, а тех
-
этим, так не
терпелось,
что хоббитов
просто огорошил
перечень имен. У
пригорян фамилии все больше
растительные: Тростняк,
Верескор, Чертополокс,
Осинник и тому подобные. Здешние
хоббиты не отставали:
самое
частое имя у
них было Стародуб. Норкинсы, Запескунсы, Прорытвинсы, Длинноноги - наверняка
не
без
родни в
Хоббитании.
Оказались
и
настоящие
Накручинсы: они живо
смекнули, что Фродо не иначе как их новоявленный дядюшка!
Дружелюбие
здешних
хоббитов
мешалось с любопытством, и
вскоре Фродо
понял, что
без
объяснений
не
обойдешься.
Он
сказал,
что
интересуется
историей
и
географией
(все
закивали,
хотя
слова были
диковинные), что
собирается писать книгу (изумленное молчание было ему ответом), что он и его
друзья
собирают
сведения
о хоббитах,
живущих
за
пределами
Хоббитании,
особенно о восточных хоббитах.
Все наперебой загалдели; если бы
Фродо в
самом
деле
собрался писать
книгу
и если бы у
него
была сотня ушей, он
бы за несколько
минут набрал
материалу на десяток глав. Мало того, ему посоветовали обратиться к таким-то
и таким-то, начиная "хоть бы с того же
Наркисса". Потом стало ясно, что сию
минуту
Фродо
ничего
писать
не
будет,
тогда
хоббиты
снова
принялись ..далее