У Ветлянки окажусь - может, лишь весною, -
Да и с Вязом повидаюсь под конец распутицы,
В дни, когда на нем листва весело распустится
И когда моя жена в золотистом танце
На реку отправится, чтобы искупаться.
Том
опять приумолк, но Фродо уж не мог
удержаться и задал свой
самый
главный вопрос.
- Расскажи нам, хозяин,
- попросил он, - про этот страшный Старый Вяз.
Кто он такой? Я раньше о нем никогда не слышал.
- Нет,
не надо! - в один голос
вскрикнули Мерри и Нин, выпрямившись в
креслах. - Сейчас не надо! Лучше утром!
- Верно! - согласился Том. - Верно, лучше
отдыхайте, ночь не для таких
рассказов! Спите бестревожно, зайцы, и не бойтесь старых вязов! Да и шорохов
ночных тоже не пугайтесь!
С этими словами он задул лампаду и, взявши в руки по свече, проводил их
в спальню.
Тюфяки
и
подушки
были
мягче
мягкого;
хоббиты
задернули
пологи,
укутались в белые шерстяные одеяла и мгновенно уснули.
Тяжелый сон отуманил
Фродо. Ему грезилось, будто встает молодая луна и
в
ее бледном свете перед
ним возникает
мрачная высокая скала, прорезанная
аркой. Потом его словно подняли ввысь, и он увидел не скалу, а скопище скал:
темная равнина, зубчатая ограда, черная
башня, а на ней кто-то стоит.
Юная
луна
светила
несмело:
видна была
только
темная-темная башня
да светлая
фигурка
наверху.
Понизу ярились дикие
голоса и злобно рычали волки. Из-за
луны
вдруг
выплыла
размашистая
тень;
тот,
наверху,
вскинул
руки,
и
ослепительным лучом
ударило из его посоха. Плеснули орлиные крылья, а внизу
завыли,
заклацали
клыками
волки.
Ветер
донес яростный стук
копыт
-
с
востока, с востока, с востока. "Черные Всадники!" - понял
Фродо и проснулся
в холодном
поту;
быстрыми
молоточками
стучала у
него
в
висках
кровь.
"Неужели
же, - подумал он, - я наберусь храбрости покинуть
эти
стены?" Он
лежал
затаив
дыхание,
но
теперь все
было
тихо.
Наконец
он
свернулся
калачиком и погрузился в сон без сновидений.
А
рядом с ним сладко спал Пин: но сон
его вдруг обернулся удушьем, он
заворочался и застонал.
И
разом проснулся или будто бы проснулся, слыша
в
темноте
странные
звуки из сна: "пыт-пыт", "ы-ыхх-хыхы" -
и
будто
кто-то
потирает
ветви
друг
о друга, корябает
по
стене
и
стеклам
деревянными
когтями: "скырлы, скырлы, скырлы". Он
спросонья
подумал, не вязы
ли возле
дома; и страшнее смерти оказалось,
что он ни в каком
не в доме, а
в дупле
Старого
Вяза и над ним раздается жуткое, скрипучее старческое хихиканье. Он
сел в постели, оперся
на мягкие, ласковые подушки и облегченно откинулся на
них.
Тихим эхом прозвучали у него в ушах слова Золотинки:
"Лесных гулов
и
ночных шорохов не бойтесь! Отдохните до утра!" И он опять сладко заснул.
Мирный сон
Мерри огласился урчанием воды: вода тихо чмокала, обсасывая
стены, и
разливалась, расползалась вокруг дома
темной,
бескрайней стоячей
заводью.
Вода
смачно
булькала
у
стен,
медленно
и
мутно
прибывала,
приплескивала. "Я же утону! - подумалось
Мерри. - Она
просочится,
хлынет,
затопит, и я утону". И стал утопать в слизистом иле, вскочил, ударился ногой
о
твердый
плитняк,
вспомнил, где
он
находится,
и снова лег.
И
не
то
расслышал, не то припомнил тихие слова: "Двери наши овевает ветер с холма, а
в окна проникает лишь лунный
и
звездный
свет.
Доброй
ночи!" Он
глубоко
вздохнул и погрузился в сон.
Как
помнилось Сэму, он-то проспал ночь без просыпу, спал как бревно, а
бревна не просыпаются.
Утро
разбудило
сразу
всех
четверых. ..далее