действительно
замечательный конь, -
сказал
Арагорн и,
вздохнув, добавил: - Мне очень горько, что Властелин Мордора получает лучших
коней Средиземья
- хотя
я понимаю, что из последних событий это
далеко не
самое мрачное. Однако
еще не сколько лет назад ристанийцы никому не платили
дани.
- Да и сейчас не платят, - вмешался
Боромир, - все это злобные выдумки
Врага.
Мне ли не знать витязей Мустангрима -
наших
верных
и
бесстрашных
союзников?
- Завеса Тьмы,
- проговорил Арагорн, -
затемнила немало южных земель.
Под ее тенью переродился Саруман. Возможно, затемнен
уже и Мустангрим. Тебе
ведь неизвестно, что ты узнаешь, если сумеешь вернуться на юг.
- Только не это, - возразил Боромир. - Мустангримцы
не станут покупать
независимость, отдавая в
рабство
своих коней. Они повелители, и повелители
любящие.
А кони их
пасутся на северных пастбищах,
вдали от Вражьей завесы
тьмы, и так же свободолюбивы, как их хозяева.
- Но
конь, которого я себе выбрал, - продолжал Гэндальф, - несравним с
другими.
Он неутомим
и быстр
как ветер, ему
уступают даже кони назгулов.
Ристанийцы называют
его
Светозаром: днем
он похож на серебристую тень,
а
ночью его невозможно увидеть - особенно когда он мчится по дороге. Легок его
шаг и
стремителен бег; до меня на него никто не садился, но я укротил его и
помчался
на
север,
и, когда Фродо добрался до
Могильников, я уже пересек
границу
Хоббитании,
а ведь
мы
отправились в путь
одновременно
- он
из
Норгорда, а я из Эдораса.
Светозар неутомимо
скакал на север,
но
я
беспокоился
все сильней и
сильней. Черные Всадники приближались к Хоббитании, и, хотя расстояние между
нами сокращалось, они по-прежнему были впереди.
Вскоре
я понял,
что Всадники
разделились:
одни остались у восточной
границы,
там, где проходит Неторный Путь, а другие
проникли в Хоббитанию с
юга. Фродо я дома
уже не застал и долго расспрашивал
садовника
Скромби, -
долго
расспрашивал и мало узнал, ибо он говорил
главным образом
о себе да
еще о новых хозяевах Торбы.
"Мне вредны перемены, - жаловался он. -
Я старый, и перемены к худшему
подрывают мое здоровье". Он без конца твердил о переменах к худшему.
"Ты
еще
не
видел
перемен
к худшему,
- сказал я
ему, -
и,
будем
надеяться, не увидишь".
Но из его старческой
болтовни я узнал,
что
Фродо
уехал неделю
назад,
а
вечером после его
отъезда
у дома побывали
Черные
Всадники.
Окончательно расстроенный,
я
двинулся
дальше.
Жители
Заячьих
Холмов суетились, словно муравьи
у разоренного муравейника. Подъехав к дому
в Кроличьей Балке, я увидел, что он разгромлен и пуст, а на веранде валяется
плащ Фродо. Больше надеяться было не на
что, и я поехал по следам назгулов,
решив
не
расспрашивать
окрестных
жителей
-
и
напрасно:
они
бы
меня
успокоили.
Потом Всадники
опять разделились, и я отправился по следам тех,
которые
поехали в
сторону
Пригорья, - мне хотелось
как следует допросить
Лавра.
"Ну,
Лавр, - думал я по
дороге, -
если ты не отослал моего письма, я
загоню тебя в чан с кипящим супом, и ты
сваришься
там, как лавровый лист!"
Меньшего он, вероятно, и
не ждал, потому
что,
увидев мое лицо,
задрожал,
словно сухой лепесток на ветру.
- Что ты
с
ним сделал? -
воскликнул Фродо:
ему
стало
жаль хозяина
трактира. - Он принял нас как близких друзей и потом всячески нам помогал.
-
Не бойся, - улыбнувшись, ответил Гэндальф. - Я его даже и припугнуть
не
успел,
ибо,
когда
он
перестал трястись и
сказал мне, что вы ушли
с
Арагорном, меня охватила буйная радость.
"С Бродяжником?" - радостно переспросил его я.
"С
ним,
- виновато прошептал Наркисс, решив,
что
разгневал меня еще
больше. - И
ведь ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004