Только  сейчас Бильбо  понял, как  умно поступил Гэндальф.  Перерывы  в
рассказе постепенно увлекали Беорна, и  он, по крайней  мере, не выставил бы
карликов, как подозрительных попрошаек: если он мог,  то старался  никого не
приглашать, тем более, что  друзей  у  Беорна  было мало, к тому же жили они
далеко,  и  за раз Беорн не приглашал  больше двух.  А тут у него на веранде
сидят четырнадцать бродяг!
     К этому времени кудесник окончил рассказ на том, что  их спасли орлы, и
отнесли на Каррок. Солнце скрылось за Мглистsм хребтом, а тени в саду Беорна
выросли.
     - Хорошая история!  - сказал  он.  -  Давненько  я  ничего подобного не
слыхал.  Если бы все попрошайки рассказывали так, как вы, я,  может,  был бы
подобрее с ними.  Вы, разумеется, могли  все это  и  выдумать, но ужин-то вы
заслужили. Давно пора.
     - Да, конечно, - отвечали они. - Большое спасибо.

     В  покое стало  совсем  темно. Беорн  хлопнул в  ладоши; вошло  четверо
красивых  белых  пони  и  несколько больших  длинноногих серых собак.  Беорн
что-то  сказал  им на странном языке, похожем  на загнанное в  нос  звериное
хрипение.  Они вышли и вскоре вернулись, неся во  ртах факелы,  которые  они
потом зажгли  от очага, и воткнули в низко расположенные скобы,  вделанные в
стропила. При желании собаки могли ходить на  задних  лапах, а  в передних -
нести вещи. Они быстро достали доски и козлы, разместили их вокруг очага.
     Потом послышалось  бяя-бяя-бяя!  -  и  появились  белоснежные  овцы под
предводительством черного барана. Одна из них  принесла скатерть  с вышитыми
по краям звериными  фигурками, другие принесли на широких спинах  подносы  с
чашами,  тарелками, ножами  и  деревянными ложками,  которые  собаки  быстро
разложили на маленьких столиках. Они были слишком низкими даже для хоббита и
казались неудобными.  Пони  поставили  перед гостями  две  низкие  скамьи  с
широкими  сиденьями и короткими толстыми ножками для Гэндальфа и Торина, а в
дальнем конце стола, сделанный точно так же,  как и скамьи, большой стул для
Беорна (когда он сел, его ноги протянулись далеко  под  столом). Все стулья,
которые  находились в доме, были низкими, наверное,  для  удобства  чудесных
животных,  которые ждали Беорна. Только на  чем сидеть  гостям?  Про  них не
забыли. Пони прикатили отполированные и отшлифованные круглые колоды, низкие
даже для Бильбо. Вскоре все расселись вокруг стола Беорна, в жилище которого
так давно не было гостей.
     Там гости отобедали, или отужинали, потому что они толком ничего не ели
с тех пор, как покинули Последнюю Светлую Обитель на Западе и распрощались с
Элрондом. Вокруг  мигали отсветы  факелов и очага,  а на  столе  горели  две
восковые  свечи.  Пока  путники  ели,  Беорн  глубоким  раскатистым  голосом
рассказывал  о  землях Глуши по эту  сторону гор и, особенно, про дремучий и
опасный лес, простирающийся на расстояние целого дня пути, как на север, так
и на юг, про дебри, которые преграждали путь далеко на  Восток - про ужасную
Черную пущу.
     Карлики слушали и качали головами: им-то было хорошо известно, что рано
или поздно придется войти в лес, и что он - самое опасное  препятствие после
гор, которое преграждало им  путь к  логову  дракона. Когда обед закончился,
они стали говорить о своем, но хозяина это не интересовало и, казалось,  его
разморило. Карлики говорили в основном о золоте, серебре, драгоценных камнях
и кузнечном деле, но Беорну было все равно: в его доме не было ни золота, ни
серебра, кроме нескольких ножей.
     Карлики  долго  еще сидели за столом,  попивая мед из  деревянных  чаш.
Снаружи  наступила  ночь.  В  очаг  подбросили  несколько  поленьев,  факелы
погасли, и карлики  уселись вокруг пляшущего огня, который будто бы окутывал
стропила, темные верхушки  которых казались деревьями в ночном лесу. Было ли
это колдовством или нет, но Бильбо почудилось, будто  меж ветвями проносился
ветер, а сверху, издалека, слышится крик совы. Вскоре он стал клевать носом.
Голоса казались хоббиту далекими... Вдруг он проснулся.
     Огромная дверь скрипнула и захлопнулась.  Карлики сидели на полу вокруг
огня,  скрестивши ноги.  Они пели,  пели долго,  но  Бильбо удалось  кое-что
запомнить.

     Усохший вереск мнут ветра,
     А в Пуще не шумит листва:
     Живут там чудища во мгле,
     Накрывшей чащи навсегда.
     Вихрь, холодом неся от гор,
     Обрушился на лес и дол, ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004