наущению все войска впустую услали на север, когда они нужны были на западе?
Твоими устами он запретил Эомеру погоню за сворой орков, и если бы Эомер
не
ослушался твоего, а
вернее,
Гнилоустова
злокозненного
запрета,
то
орки
сейчас доставили бы в Изенгард бесценную добычу. Не ту, о которой пуще всего
мечтает Саруман, нет, - но
двоих
из
нашего
Отряда,
сопричастных
тайной
надежде: о ней я даже с тобой, государь,
пока
не
смею
говорить
открыто.
Подумай только, что бы им довелось претерпеть и что Саруман проведал
бы
на
пагубу нам?
- Я многим обязан Эомеру, - сказал Теоден. - Говорят: словом дерзок, да
сердцем предан.
-
Скажи
лучше:
кривой
суд
всегда
правое
скривит,
-
посоветовал
Гэндальф.
- Да, судил я вкривь, - подтвердил Теоден. - А тебе обязан
прозрением.
Ты опять явился вовремя. Позволь одарить
тебя
по
твоему
выбору:
что
ни
захочешь - все твое. Лишь меч мой оставь мне!
- Вовремя явился я или нет, это мы увидим, - сказал Гэндальф. -
А
дар
от тебя охотно приму, и выбор мой уже сделан. Подари мне Светозара! Ведь
ты
его лишь одолжил - таков был уговор. Но теперь я помчусь
на
нем
навстречу
неизведанным ужасам: один серебряный конь против девяти вороных. Чужим конем
рисковать не след; правда, мы с ним уже сроднились.
- Достойный выбор, - сказал Теоден, - и нынче я с радостью
отдаю
тебе
лучшего коня из моих табунов, ибо нет среди них подобных Светозару и, боюсь,
не будет. В нем одном нежданно возродилась могучая порода древности.
А
вы,
гости мои, подыщите себе дары у меня в оружейной. Мечи вам
не
надобны,
но
там есть шлемы и кольчуги отменной работы мастеров Гондора.
Подберите,
что
придется по душе, и да послужат они вам в бою!
Из оружейной нанесли груды
доспехов,
и
вскоре
Арагорн
с
Леголасом
облачились в сверкающие панцири, выбрали себе шлемы и круглые щиты с золотой
насечкой,
изукрашенные
по
навершью
смарагдами,
рубинами
и
жемчугом.
Гэндальфу доспех был не нужен, а Гимли не требовалась кольчуга, если бы даже
и нашлась подходящая, ибо среди сокровищ Эдораса не
было
панциря
прочнее,
чем его собственный, выкованный гномами Подгорного Царства. Но он взял
себе
стальную шапку с кожаным подбоем - на его
круглой
голове
она
сидела
как
влитая, взял и маленький щит с белым скакуном на зеленом поле - гербом
Дома
Эорла.
- Да сохранит он тебя от стрел, мечей и копий! - сказал Теоден.
-
Его
изготовили для меня еще во дни Тенгела, когда я был мальчиком.
Гимли поклонился.
- Я не посрамлю твоего герба, Повелитель Ристании, - сказал
он.
-
Да
мне и сподручней носить щит с лошадью, чем носиться на лошади. Свои
ноги
-
они как-то надежнее. Вот отвезут меня куда надо, опустят на твердую землю, а
там уж я себя покажу.
- Увидим, - сказал Теоден.
Конунг встал, и Эовин поднесла ему кубок вина.
- Фэрту Теоден хал! - промолвила она. - Прими этот кубок и почни его
в
нынешний добрый час. Да окрылит тебя удача, возвращайся с победой!
Теоден отпил из кубка, и она обнесла им
гостей.
Перед
Арагорном
она
помедлила, устремив на него лучистые
очи.
Он
с
улыбкой
взглянул
на
ее
прекрасное лицо и, принимая кубок, невзначай коснулся затрепетавшей руки.
- Привет тебе, Арагорн, сын Араторна! - сказала она.
- Привет и тебе, Дева Ристании, - отвечал он,
помрачнев
и
больше
не
улыбаясь.
Когда круговой кубок был допит, конунг вышел из дверей чертога. Там его
поджидала дворцовая стража, стояли глашатаи с трубами и собрался знатный люд
из Эдораса и окрестных селений.
-
Я
отправляюсь
в
поход,
может
статься, последний на моем веку, -
сказал
Теоден.
-
Мой
сын
Теодред погиб, и нет прямых наследников трона.
Наследует
мне
сестрин сын Эомер. Если и он не вернется, сами изберите себе
государя.
Однако же надо назначить правителя Эдораса на время войны. Кто из
вас останется моим наместником?
Ни один не отозвался.
- Что ж, никого не назовете? Кому доверяет мой народ?
- Дому Эорла, - ответствовал за всех Гайма.
- Но Эомера я оставить не могу, да он и не останется, - сказал
конунг.
- А он - последний в нашем роду.
- Я не называл Эомера, - возразил Гайма - И он в роду не
последний.
У
него есть сестра - Эовин, дочь
Эомунда.
Она
чиста
сердцем ..далее