мерзостного
бальзама
по-прежнему
горячил
и
бодрил. И голова была на диво ясная.
Снова и снова виделось ему, как наяву, склоненное
над
их
прерывчатым
следом суровое лицо Бродяжника,
без
устали
бегущего
вдогон.
Но
даже
и
Следопыт, опытный из опытных, - что он разберет в этой слякотной
каше?
Как
различит его и Мерри легкие
следы,
затоптанные
и
перетоптанные
тяжелыми
коваными подошвами?
За откосом, через милю или около того,
они
попали
в
котловину,
под
ногами была сырая мягкая земля. Стелился туман, осветленный косым прощальным
лучом
месяца.
Густые
черные
тени
бегущих
впереди
орков
потускнели
и
расплылись.
- Эй, там! Поровнее! - рявкнул сзади Углук.
Пина вдруг осенил быстрый замысел, и медлить он не
стал.
Он
бросился
направо,
увернулся
от
простершего
лапы
охранника,
нырнул
в
туман
и,
споткнувшись, растянулся на росистой траве.
- Стой! - завопил Углук.
Орки спутались и смешались. Пин вскочил на ноги и кинулся наутек. Но за
ним уже топотали орки, и кто-то обошел его спереди.
"Спастись и думать нечего! - соображал Пин. - Главное-то
сделано
-
я
оставил незатоптанные следы на сырой земле!"
Он схватился за горло связанными руками, отстегнул эльфийскую
брошь
и
обронил ее в тот самый миг, когда его настигли длинные руки и цепкие клешни.
"Пролежит здесь, наверно, до скончания дней, - подумал он. - И зачем
я
ее отстегнул? Если кто-нибудь из наших
и
спасся,
наверняка
они
охраняют
Фродо!"
Ременная плеть со свистом ожгла ему ноги, и он подавил выкрик.
- Будет! - заорал подоспевший Углук. - Ему еще бежать
и
бежать.
Обои
вшивари пусть ноги в ход пустят! Помоги им, только не слишком!.. Получил
на
память? - обратился он к Пину. - Это так, пустяки, а вообще-то
за
мной
не
заржавеет. Успеется, а пока чеши давай!
Ни Пин, ни Мерри не помнили, как
им
бежалось
дальше.
Жуткие
сны
и
страшные пробуждения сливались в один тоскливый ужас, и где-то далеко позади
все слабее мерцала надежда. Бежали и бежали - со всех ног, кое-как
поспевая
за орками, выбивались из
сил,
и
плеть
подгоняла
их,
жестоко
и
умело.
Запинались, спотыкались и падали - тогда их хватали и несли.
Жгучее оркское снадобье потеряло силу. Пину опять стало зябко
и
худо.
Он споткнулся и упал носом в траву. Когтистые лапы подхватили его и подняли,
опять его несли как мешок, и ему
стало
темным-темно:
ночь
ли
наступила,
глаза ли ослепли - какая разница!
Он заслышал грубый гомон: должно быть, орки требовали передышки. Хрипло
орал Углук. Пин
шлепнулся
оземь
и
лежал
неподвижно
во
власти
мрачных
сновидений. Но скоро снова стало больно: безжалостные лапы взялись
за
свое
железной хваткой.
Его
бросали,
встряхивали,
наконец
мрак
отступил,
он
очнулся и увидел утренний свет. Его швырнули на
траву;
кругом
выкрикивали
приказы.
Пин лежал пластом, из
последних
сил
отгоняя
мертвящее
отчаяние.
В
голове мутилось, в теле бродил жар: верно, опять поили
снадобьем.
Какой-то
орк, подавшись в его сторону,
швырнул
ему
кусок
хлеба
и
обрезок
сухой
солонины. Тронутый плесенью черствый ломоть Пин жадно сглодал, но к мясу
не
прикоснулся. Он, конечно, с голоду и сапог бы съел, но нельзя же брать
мясо
у орка, страшно даже подумать, чье оно.
Он сел и осмотрелся. Мерри лежал ничком неподалеку. Они были на
берегу
бурливой речонки, впереди возвышались горы, ранние солнечные
лучи
брызнули
из-за вершины. Ближний склон оброс понизу неровным лесом.
У орков опять был яростный галдеж и свара: северяне ни за что не хотели
бежать дальше с изенгардцами. Одни показывали назад,
на
юг, ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004