но
вроде и не совсем другой - пока не разберешь. Ты вспомни,
чем
кончилось
с
Саруманом! Саруман-то раньше был главнее Гэндальфа в ихнем каком-то
Совете,
не знаю уж, что это за Совет.
Он
был
Саруман
Белый.
А
теперь
Белый
-
Гэндальф. Саруману ведено было вернуться - он и вернулся, и жезл его
тю-тю,
велели убираться - он и уполз на карачках!
- Не знаю, не знаю, только скрытности у
него
еще
прибавилось
против
прежнего, - возразил Пин. - Взять хоть этот... ну, хрустальный шар. Вроде он
доволен, что его заполучил. То ли он знает, то ли догадывается, что
это
за
шар. И нам - ни полслова, а ведь шар-то я поймал, без меня
бы
он
в
пруду
потонул. "Ну-ка, маленький, оставь шарик!" - и весь сказ. А правда, что
это
за шар? Тяжелый такой... - Пин
говорил
совсем-совсем
тихо,
точно
сам
с
собой.
- Ага! - сказал Мерри. - Вон ты чего ворочаешься! Слушай, дружище
Пин,
ты вспомни-ка присловье Гаральда,
которое
Сэм
любил
повторять:
"В
дела
мудрецов носа не суй - голову потеряешь!"
- Ну, знаешь, за эти
месяцы
мы
в
делах
мудрецов
поневоле
по
уши
завязли, - сказал Пин. - И головой только и делаем,
что
рискуем.
Невелика
была бы награда - посмотреть на этот шар!
- Спал бы ты, честное слово!
-
сказал
Мерри.
-
Все
в
свое
время
узнаешь.
Между
прочим,
по
части
любопытства
пока
еще
ни
один
Крол
Брендизайка не обставил, и ты, значит, решил на ночь глядя постоять за честь
рода? Ох, не вовремя спохватился!
- Да ну тебя! Я всего-то и сказал, что хочу на этот шар поглядеть, а на
него поглядишь, как же, Гэндальф лежит на нем, будто собака на сене. Тут еще
ты заладил: нельзя да нельзя, спи да спи! Спасибо на Добром слове!
- Пожалуйста, - сказал Мерри. - Ты меня прости, Пин, но
уж
как-нибудь
потерпи до утра. Отоспимся, позавтракаем, загоримся любопытством - авось
на
пару и распотрошим мага! А сейчас не могу больше, до
ушей
зеваю.
Покойной
ночи!
Пин в ответ промолчал. Лежал он неподвижно, однако сна у него
не
было
ни в одном глазу, и он
досадовал
на
мирно
засопевшего
Мерри.
Чем
тише
становилось, тем назойливее вертелся у него перед
глазами
черный
шар.
Он
точно снова оттягивал ему руки, и снова мерещилась
ему
багровая
глубь,
в
которую Пин успел на миг заглянуть. Он опять принялся ворочаться и
старался
думать о чем-нибудь другом.
Но это у него никак не получалось. Наконец
он
сел
и
огляделся.
Его
пронизала дрожь, и он запахнулся в плащ.
Ярко-белая
луна
холодно
озаряла
лощину, кусты отбрасывали угольно-черные тени.
Кругом
все
спали.
Часовых
было не видать: может, отошли
на
гору,
а
может,
укрылись
где-нибудь
в
папоротниках. Движимый какой-то непонятной и неодолимой силой, Пин
тихонько
подкрался к спящему Гэндальфу и заглянул ему в лицо. Маг
хоть
вроде
бы
и
спал, но с полуприкрытыми веками: из-под
его
длинных
ресниц
поблескивали
белки. Пин поспешно отступил, но Гэндальф не шелохнулся, и хоббит, точно его
что подталкивало, обошел его со спины. Поверх одеяла маг был укрыт плащом, и
рядом, у него под правой рукой, лежал круглый сверток
в
темной
тряпице
-
казалось, рука Гэндальфа только что соскользнула со свертка на землю.
Едва дыша, Пин подбирался все ближе и ближе, наконец встал
на
колени,
воровато протянул обе руки, ухватил сверток и медленно поднял его -
он
был
вовсе не
такой
уж
тяжелый.
"Пустяки,
всего-то
какая-нибудь
стеклянная
безделушка", - со странным облегчением подумал он, однако на ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004