змейку,
различил
ее
серебристый
отблеск, и
голова
его
почти
перестала
кружиться.
Фродо
поймал
конец,
обвязался вокруг пояса и схватился за веревку обеими руками.
Сэм отступил назад, уперся ногами в пень и
вытянул
из-за
обрыва
что
есть мочи карабкавшегося по отвесу Фродо; тот повалился в изнеможении.
Раскаты грома отдалились,
но
дождь
хлестал
пуще
прежнего.
Хоббиты
заползли в ущелье и схоронились под каменным навесом,
правда,
не
очень-то
это им помогло. Кругом бурлили и пенились ручьи, вода низвергалась со скалы,
как по водостоку огромной крыши.
- Я бы там или захлебнулся, или меня бы просто смыло, - сказал Фродо. -
Как нам повезло, что ты прихватил веревку!
- Еще больше повезло бы, если бы я, раззява, припомнил о ней раньше,
-
сказал Сэм. - Ведь когда эльфы грузили лодки, они же положили по
три
мотка
веревки в каждую. Очень мне
ихняя
веревка
понравилась,
и
я
один
моток
перепрятал к себе. "Наши, - говорят, - веревки не единожды вам
пригодятся",
вроде это Хэлдар сказал, а может, и другой кто из них. Правильно говорил.
- Жаль, я не захватил еще моток, - сказал Фродо, - но
разве
упомнишь,
такая была
неразбериха,
когда
мы
с
тобой
улизнули.
А
захватил
бы
-
спустились бы сейчас проще простого. Ну-ка, сколько в ней длины?
Сэм сноровисто промерил веревку на расставленных руках.
- Пять, десять, двадцать, примерно так тридцать
локтей,
чуть
больше,
чуть меньше, - сказал он.
- Не может быть! - воскликнул Фродо.
- Ага! Не может? - сказал Сэм. - Дивный народ эти эльфы! С виду-то
она
тонковата, а прочная какая, упругая и мягкая-мягкая. Моток-крохоток, и
весу
в нем нет. Дивный народ, иначе не скажешь!
- Тридцать локтей! - соображал Фродо. - А пожалуй что, и
хватит.
Если
гроза до ночи кончится, я возьму да попробую спуститься.
- Дождь уж почти перестал, - заметил Сэм, - да ведь как бы
в
сумерках
снова не обмишулиться! А вой-то каков был - забыли? У меня он до сих
пор
в
ушах стоит. Ни дать ни взять Черный Всадник - спасибо, они
хоть
летать
не
умеют: а вдруг научились? Давайте лучше отлежимся до свету в этой дыре.
- Самое место здесь отлеживаться, когда из Черной Башни так
и
зыркают
через болота, - сказал Фродо. - Да здесь лишней минуты оставаться нельзя!
С этими словами он встал, снова подобрался
к
обрыву
и
выглянул.
На
востоке прояснилось, по небу ползли последние, обвислые грозовые лохмотья, и
даже над Привражьем, над которым помедлили черные думы
Саурона,
гроза
уже
отбушевала. Она посекла градом и осыпала молниями долину Андуина и
мрачной,
зловещей тенью заволокла Минас-Тирит, сокрыв
вершины
Белых
гор.
Медленно
прокатилась она по
Гондору
к
Ристании
и
омрачила
закат
перед
взорами
конников, мчавшихся равниной на запад. А здесь,
над
пустошью
и
смрадными
болотами, расстелился голубой
полог
вечерних
небес
и
замерцали
бледные
звездочки, точно мелкие прорехи возле висячего месяца.
- Хорошо-то как, когда глаза видят, - сказал Фродо, глубоко вздохнув. -
Знаешь, я ведь было подумал, что совсем
ослеп
-
от
молнии
или
от
чего
похуже. И вдруг увидел серую веревку, и она словно светилась.
- И верно, она
в
темноте
вроде
как
серебрится,
-
сказал
Сэм.
-
Раньше-то я этого не замечал, да и
где
ж
было
заметить:
запихнул
ее
в
котомку, там
она
и
лежала,
кушать
не
просила.
А
как
вы
ее
думаете
приспособить, коли уж вам невтерпеж карабкаться по скалам? Тридцать локтей -
это, стало быть, от силы восемнадцать саженей: в обрез донизу хватит,
и
то
если вы насчет высоты не ошиблись.
- Обвяжи ее вокруг пня, Сэм! - велел Фродо, немного подумав. - На
этот
раз пусть будет по-твоему, спускайся первый. Я тебя придержу, а ты знай себе ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004