несчастный
глупец,
проваливай-ка подобру-поздорову и, если я тебе вдруг
понадоблюсь,
приходи,
отрезвевши! Только
без
этой
свиты
-
без
шайки
головорезов
и
жалкого
охвостья! Прощай! - Он повернулся и исчез с балкона.
-
Вернись,
Саруман!
-
повелительно
молвил
Гэндальф.
И,
к общему
изумлению,
Саруман появился снова точно вытащенный; он медленно склонился к
чугунным
перилам, с трудом переводя дыхание. В морщинистом дряхлом лице его
не
было
ни кровинки, а рука, сжимавшая внушительный черный жезл, казалось,
истлела до костей.
- Я тебе не дал разрешенья уйти, - строго сказал Гэндальф. - Я с
тобой
разговор не закончил. Ты ослаб рассудком, Саруман,
и
мне
тебя
жаль.
Как
много принес бы ты пользы, если бы перестал злобствовать и безумствовать. Но
ты избрал свою участь - грызть капкан, в который сам
себя
загнал.
Что
ж,
оставайся в капкане! Но помни, наружу теперь тебе
нет
пути.
Разве
что
с
востока протянутся за тобой ухватистые черные лапы.
Саруман!
-
воскликнул
он, и голос его властно загремел. - Гляди, я уж не тот Гэндальф Серый,
кого
ты предал врагам. Я - Гэндальф Белый, отпущенный на
поруки
смертью!
А
ты
отныне бесцветен, и я изгоняю тебя из ордена и
из
Светлого
Совета!
-
Он
воздел руку и молвил сурово и ясно: - Саруман, ты лишен жезла!
Раздался треск, жезл преломился в руке Сарумана, и набалдашник его упал
к ногам Гэндальфа.
- Теперь иди! - сказал Гэндальф, и Саруман вскрикнул, осел и
уполз.
И
грянулось что-то сверху, тяжелое
и
блестящее:
в
перила,
едва
не
задев
Сарумана, возле виска Гэндальфа, на лестницу. Перила дрогнули и
рассыпались
вдребезги, лестница с треском брызнула огнистым снопом искр. А брошенный шар
промчался вниз по ступеням - черный,
хрустальный,
багровеющий
изнутри.
И
покатился к колдобине - там его успел перехватить Пин.
- Подлый негодяй! - воскликнул Эомер. Но Гэндальф пожал плечами.
- Нет, - сказал он, - это не Сарумановых рук дело. Брошено из
другого,
из высокого окна. Гнилоуст, я так думаю, с нами прощается, но неудачно.
- Потому неудачно, что он толком не знал, в кого метит, в
тебя
или
в
Сарумана, - предположил Арагорн.
- Может, и так, - согласился Гэндальф. -
Хороша
подобралась
парочка!
Они же заедят друг друга: слова страшнее
всего.
Впрочем,
поделом
вору
и
мука. Но если Гнилоуст выйдет из Ортханка
живьем,
ему
изрядно
повезет...
Ну-ка, ну-ка, маленький, оставь шарик! Меня бы сначала спросил! - воскликнул
он, резко обернувшись и увидев Пина, который медленно всходил
по
лестнице,
точно нес непосильную тяжесть. Он сбежал ему навстречу и поспешно отобрал
у
хоббита темный шар, обернув его полой плаща. - Дальше мое дело, - сказал он.
- Н-да, Саруман бы, пожалуй, не стал такими вещами швыряться.
- У него и без этого найдется чем швырнуть,
-
сказал
Гимли.
-
Если
разговор окончен, так хоть отойдем подальше!
- Разговор окончен, - сказал Гэндальф. - Отойдем.
У подножия лестницы ристанийцы громко и радостно приветствовали
своего
конунга и склонились перед Гэндальфом. Колдовство Сарумана
развеялось:
все
видели его озлобленное бессилие и жалкий позор.
- Ну, вот и все, - вздохнул Гэндальф. - Надо
бы
Древню
сказать,
чем
дело кончилось.
- А ему это невдомек? - удивился Мерри.
-
Могло,
что
ль,
кончиться
иначе?
-
Да
нет,
наверно,
не
могло, - сказал Гэндальф, - хоть и висело на
волоске. Но пришлось на это пойти - отчасти из милосердия, а отчасти... Надо
было
показать
Саруману,
что голос его теряет привычную власть. Деспоту не
стоит
прикидываться советником. И уж если тайное стало явным, то дальше его
не
утаишь.
А
мудрец
наш как ни в чем не бывало принялся обрабатывать нас
порознь на слуху друг у друга - нерасчетливо поступил. Но все-таки надо было
дать
ему
последнюю
возможность
отказаться
от мордорского лиходейства, а
заодно
и от своих замыслов. Загладить постыдное прошлое: он ведь мог бы нам
очень помочь. Лучше всякого другого знает он наши дела, и захоти он только -
нынче
же
все
пошло
бы ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004