ночь, от века заполонившая горные
недра;
она
возвращалась
бы
только
по
нашему мановению.
- Удивил ты меня, Гимли, - сказал Леголас. - Раньше я
таких
речей
от
тебя не слыхивал. Еще немного - и я, чего доброго, начну
сожалеть,
что
не
видел твоих чертогов. Ладно! Давай заключим уговор: если
обоих
нас
минует
гибель, - что вряд ли, - то немного попутешествуем
вдвоем.
Ты
со
мною
в
Фангорн, а потом я с тобой - к Хельмову ущелью.
- Фангорн-то я бы далеко стороной обошел, - вздохнул Гимли. -
Но
будь
по-твоему, в Фангорн так в Фангорн, только уж после этого - прямиком сюда, я
сам тебе покажу пещеры.
- Идет, - скрепил Леголас. - Но пока что, увы, и от пещер мы
отъезжаем
все дальше, а вот, гляди-ка, и
лес
кончается.
Далеко
еще
до
Изенгарда,
Гэндальф?
- Кому как, - отозвался Гэндальф. - Сарумановы вороны летают по прямой,
им пятнадцать лиг: пять от Ущельного
излога
до
переправы,
а
оттуда
еще
десять до изенгардских ворот. Но мы отдохнем - заночуем.
- А там, на месте, что нас все-таки ожидает? - спросил Гимли. -
Ты-то,
конечно, знаешь заранее, а я даже не догадываюсь.
- Нет, я заранее не знаю, - отвечал маг. - Я там был вчера ночью; с тех
пор могло случиться многое. Но ты, я думаю,
сетовать
не
будешь,
что
зря
проехался, хотя и покинул, не насмотревшись, Блистающие Пещеры Агларонда.
Наконец они выехали из лесу к развилке большой Дороги, которая вела
от
Ущельного излога на восток, к Эдорасу, и на север, к Изенгардской переправе.
Леголас остановил коня на опушке, с грустью оглянулся и громко вскрикнул.
- Там глаза! - закричал он. - Из-за ветвей глаза глядят
нам
вслед!
В
жизни не видал таких глаз!
Встревоженные его возгласом воины тоже
остановились
и
обернулись,
а
Леголас поскакал обратно.
-
Нет-нет!
-
завопил
Гимли.
-
Езжай,
куда
хочешь,
коли
совсем
свихнулся, а меня спусти с лошади! Ну тебя с твоими глазами!
- Стой, царевич Лихолесья! - приказал
Гэндальф.
-
Сейчас
не
время.
Погоди, от тебя этот лес не уйдет.
Между тем на опушке показались
три
удивительных
исполина:
ростом
с
троллей, футов двенадцати, если
не
больше,
плотные,
крепко
сбитые,
как
деревья в поре, долгоногие, длиннорукие, многопалые; то ли одежда в обтяжку,
то ли кожа была у
них
светло-бурая,
курчавились
кронами
пышные
волосы,
торчали серо-зеленые, мшистые бороды. Огромные
внимательные
глаза
глядели
вовсе не
на
конников,
взоры
их
устремлялись
к
северу.
Внезапно
они,
приставив раструбом руки ко рту, издали громкий клич, похожий на пение рога,
но протяжнее и мелодичнее. Раздались ответные звуки. Всадники
обернулись
в
другую сторону и увидели, что с севера к лесу быстро приближаются
такие
же
исполины, вышагивая в траве. Шагали они точно аисты, но
гораздо
проворнее.
Конники разразились изумленными возгласами, иные из них схватились за мечи.
- Оставьте оружие, - сказал Гэндальф. - Это всего-навсего пастухи.
Они
не враги наши, да они нас вовсе и не замечают.
Видимо, так оно и
было:
исполины,
даже
не
взглянув
на
всадников,
скрылись в лесу.
- Пастухи! - сказал Теоден. -
А
где
же
их
стада?
Кто
они
такие,
Гэндальф? Тебе они, по всему видать, знакомы.
- Пастыри деревьев, - отвечал Гэндальф. - Давно ли,
о
конунг
Теоден,
внимал ты долгим рассказам у вечернего очага? Многие ристанийские дети, при-
помнив волшебные сказки и чудесные были, шутя
отыскали
бы
ответ
на
твой
вопрос. Ты видел онтов, конунг, онтов из Фангорнского Леса, который на вашем
языке зовется Онтвальд. Может, тебе казалось, что он прозван так
ненароком?
Нет, Теоден,
разуверься:
это
вы
для
них
мимолетная ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004