пышнее расцвела земля у наших подруг, и не
бывало
изобильнее
их
урожаев.
Разноплеменные люди переняли их уменья,
и
онтицы
были
у
них
в
большом
почете, а мы словно бы исчезли, ушли
в
полузабытую
сказку,
стали
темной
лесной тайной. Однако же мы вот они, а от
садов
наших
онтиц
и
следа
не
осталось. Люди называют тамошние места Бурыми Равнинами, Бурятьем.
И вот еще
помню,
как
сейчас,
а
сколько
времени
прошло,
-
когда
Заморские Витязи
взяли
в
плен
Саурона,
очень
мне
захотелось
повидать
Фимбретиль. Я ее помнил все такой же красавицей, хотя в
последний
раз
она
была вовсе не та, что в былые времена. И немудрено: они
ведь
трудились
не
покладая рук, стали сутулыми и смуглыми, волосы у них выцвели под солнцем, а
щеки задубели яблочным румянцем. Но все же глаза у них наши - наши,
зеленые
глаза. Мы пересекли Андуин, мы явились в тамошний край
и
увидели
пустыню,
изувеченную промчавшейся войной. И не было там наших онтиц. Мы их звали,
мы
их долго искали и спрашивали всех, кто нам ни попадался. Одни говорили,
что
не видали, другие - что видели, как они
уходили
на
запад,
на
восток,
а
может, и на юг. Туда и сюда мы ходили: не было их
нигде.
Очень
нам
стало
горько. Но Лес позвал нас обратно, и мы вернулись в любимое густолесье.
Год
за годом выходили мы из Леса и
звали
наших
подруг,
выкликали
их
милые,
незабвенные имена. А потом выходили все реже, и
выходили
недалеко.
Теперь
наших онтиц как и не было, только и остались у нас в памяти, и отросли у нас
длинные седые бороды. Много песен сложили эльфы про то, как мы искали
наших
подруг, потом и люди переиначили эльфийские
песни.
Мы
об
этом
песен
не
слагали, мы про них помнили и напевали их древние имена. Наверно, мы с
ними
все-таки встретимся, и, может
быть,
еще
отыщется
край,
где
мы
заживем
вместе. Однако же предсказано другое - что мы воссоединимся, потерявши
все,
что есть у нас теперь. Нынче, кажется, к
тому
и
дело
идет.
Тот
Саурон,
прежний, выжигал сады, а нынешний Враг, похоже, все леса норовит извести под
корень.
Н-да, и вот эльфы давным-давно сложили
про
все
про
это
одну
такую
песню. Пели ее всюду по берегам Великой Реки. Эльфийская это песня: мы бы не
так пели, наша была бы очень длинная, чересчур
даже
длинная,
пожалуй.
Но
эту-то, эльфийскую, мы все помним наизусть. По-вашему вот она как будет:
ОНТ.
Березы оделись прозрачной листвой
и вешним соком полны,
Резвится и блещет лесной поток,
прыгая с крутизны,
Шагается вольно, ветер свеж,
рокочет эхо в горах -
Скорей, скорей возвращайся ко мне,
в веселый весенний край!
ОНТИЦА. Весна залила поля и луга,
расплеснулась зеленой волной,
В цвету, как в снегу, блистают сады
серебряной белизной,
Брызжет солнце, и плещут дожди,
чтоб жажду земли утолить.
Зачем же я возвращусь к тебе
из своих цветущих долин?
ОНТ.
Простерся и млеет летний покой,
золотистый, знойный, дневной,
Под лиственным кровом лесные сны
бредут чудной чередой,
В прохладных чертогах зеленая тишь,
и западный веет ветер -
Приди же ко мне! Возвратись ко мне!
Здесь лучше всего на свете!
ОНТИЦА. Вызревают в летнем тепле плоды,
и ягоды все смуглей,
Золотые снопы и жемчуг зерна
вот-вот повезут с полей,
Наливаются яблоки, соты в меду,
и пусть веет западный ветер -
Я к тебе не вернусь ни за что:
у меня лучше всего на свете!
ОНТ.
Но грянет сумрачная зима,
и мертвенной станет тень,
В древесном треске беззвездная ночь
поглотит бессолнечный день,
Ветер с востока все омертвит,
обрушится черный дождь,
И сам я тогда разыщу тебя,
если ты сама не придешь!
ОНТИЦА. Небывалой зимой обомрут поля,
кладбищами лягут сады,
Заглохнут песни, и смех отзвучит,
и сгинут наши труды.
Тогда былое явится вновь,
и мы друг друга найдем
И вместе пойдем в подзакатный край ..далее