молодому
-
долго
отсюда
брести
до
Эдораса, - сказал Арагорн. - Пока мы дойдем, все битвы уже отгремят.
- Посмотрим, посмотрим, - сказал Гэндальф. - Так ты идешь со мной9
- Да, мы пойдем вместе, - ответил Арагорн. - Но ты, конечно,
опередишь
меня, если захочешь.
Он поднялся и долгим взглядом посмотрел на Гэндальфа. Они
стояли
друг
против друга, и в молчании наблюдали за ними Леголас
и
Гимли.
Суров,
как
серое каменное изваяние, высился Арагорн, сын Араторна, держа руку на
мече;
казалось, величавый исполин явился из-за морей на
берег
своей
державы.
А
перед
ним
ссутулился
согбенный
годами
старец,
весь
в
белом
сиянии,
наделенный властью превыше царей земных.
- Поистине сказал я, Гэндальф, - произнес наконец
Арагорн,
-
что
ты
всегда и везде опередишь меня, если захочешь. И скажу
еще
вот
что:
ты
-
ниспосланный нам предводитель. У Черного Владыки Девятеро
приспешников.
Но
властительней, чем они все, наш
Белый
Всадник.
Он
прошел
сквозь
огонь,
бездна не поглотила его, и они рассеются перед ним. А
мы
пойдем
вслед
за
ним, куда он нас поведет.
-
Втроем
не
отстанем,
-
подтвердил
Леголас.
-
Только
все-таки,
Гэндальф, расскажи ты нам, что выпало
на
твою
долю
в
Мории9
Неужто
не
расскажешь? Велико ли промедленье, а на сердце у друзей как-никак полегчает!
- Я уж и так промедлил, а время не ждет, -
сказал
Гэндальф.
-
Да
и
рассказов тут хватит на год с лишним.
- На год с лишним не
надо,
а
полчаса
можно,
-
попросил
Гимли.
-
Расскажи хотя бы, как ты разделался с Барлогом.
- Не именуй его! - Гэндальф вздрогнул, лицо его мертвенно
посерело,
и
он застыл в молчании. -
Падал
я
очень
долго,
-
наконец
выговорил
он,
припоминая как бы через силу. - Я очень долго падал, а тот падал
вместе
со
мной и опалил меня своим огнем до костей. Потом нас поглотили черные воды, и
замогильный мрак оледенил мое сердце.
- Бездонна пропасть под
Мостом
Дарина,
и
несть
ей
меры,
-
глухо
произнес Гимли.
- Она не бездонна, она лишь неимоверна, - сказал Гэндальф. - И,
однако
ж, я достиг ее дна, последней каменной глуби. Но он был со
мной;
лишившись
огня, он сделался скользким и могучим, как огромный удав.
И там, в заподземном глухом тупике, мы
продолжали
бой.
Он
сдавливал
меня змеиной хваткой, а я разил его мечом, и он бежал от меня по
извилистым
узким проходам, не кирками народа Дарина прорубленным, о Гимли, сын
Глоина.
Так глубоко не забивался ни
один
гном;
каменные
корневища
гор
источены
безымянными тварями, неведомыми самому
Саурону,
ибо
они
древнее
его.
О
тамошнем кромешном ужасе я молчу, чтоб не омрачить дневной
свет.
Выбраться
оттуда я мог лишь вслед за врагом, я гнался за ним по пятам, и волей-неволей
он вывел меня наконец к потайным ходам Казад-Дума: вверх и вверх вели они, и
мы очутились на Бесконечной Лестнице.
- О ней уж и память изгладилась, - вздохнул Гимли - Одни
говорят,
что
это сказка, другие - что Лестницу давным-давно разрушили
- Это не сказка, и давным-давно ее не
разрушили.
В
ней
много
тысяч
ступеней, и винтом восходит она
от
каменных
подземелий
к
Башне
Дарина,
вытесанной в
остроконечной
скале,
вершине
Зиракзигила,
иначе ..далее