от
других,
-
отвечал Арагорн, - но, когда
бы
не
Селербэрн,
считал
бы
эти
россказни
выдумками от невежества. Я-то как раз хотел спросить у тебя, есть ли
в
них
толика правды? Но коль это неведомо лесному эльфу, что взять с человека!
- Ты странствовал по свету больше моего, - возразил Леголас. - А у
нас
в Лихолесье о Фангорне ничего не рассказывают, вот
только
песни
поют
про
онодримов, по-вашему - онтов, что обитали здесь давным-давно,
ведь
Фангорн
древнее даже эльфийских преданий.
- Да, это очень древний Лес, - подтвердил Арагорн, - такой же
древний,
как Вековечный у Могильников, только этот вдесятеро больше. Элронд
говорил,
что они общего корня: останки могучей лесной крепи
Предначальных
Времен
-
тех лесов без конца и края, по которым бродили
Перворожденные,
когда
люди
еще не пробудились к жизни. Однако есть у Фангорна и
собственная
тайна.
А
что это за тайна, не знаю.
- Я так и знать не желаю, - сказал Гимли. - Пусть Лес не тревожится
за
свои тайны, мне они ни к чему.
Кинули жребий, кому оставаться на часах:
первому
выпал
черед
Гимли.
Остальные двое улеглись, и сон мгновенно сковал
их,
однако
Арагорн
успел
проговорить:
- Гимли! Не забудь - здесь нельзя
рубить
ни
сука,
ни
ветки.
И
за
валежником далеко не отходи, пусть уж лучше костер погаснет. Чуть что - буди
меня!
И уснул как убитый. Леголас покоился
рядом
с
ним:
сложив
на
груди
легкие руки, лежал с открытыми глазами, в которых дремотные видения мешались
с ночной полуявью, ибо так спят эльфы. Гимли сгорбился у
костра,
задумчиво
поводя пальцем вдоль острия секиры. Лишь шелест дерева нарушал безмолвие.
Вдруг Гимли поднял голову и в дальнем отблеске костра
увидел
сутулого
старика, укутанного в плащ; он опирался на посох, шляпа с широкими обвислыми
полями скрывала его лицо. Гимли вскочил на ноги, потеряв
от
изумления
дар
речи, хотя ему сразу подумалось, что они попали в лапы к Саруману. Арагорн с
Леголасом приподнялись, пробужденные его резким
движением,
и
разглядывали
ночного пришельца. Старик стоял молча и неподвижно.
- Подходи без опаски, отче, - выпрямившись, обратился к нему Арагорн. -
Если озяб, погреешься у костра.
Он шагнул вперед, но старец исчез, как провалился. Нигде поблизости его
не оказалось, а искать дальше они
не
рискнули.
Луна
зашла,
костер
едва
теплился.
- Кони! Наши кони! - вдруг воскликнул Леголас.
А коней и след простыл. Они сорвались с
привязи
и
умчались
неведомо
куда. Все трое стояли молча, бессильно опустив руки, ошеломленные новой зло-
вещей бедой. До единственных здешних соратников, ристанииских витязей, сразу
стало далеко-далеко: за
опушками
Фангорна
простиралась,
лига
за
лигой,
необъятная и тревожная степь. Откуда-то из ночного мрака до
них
словно
бы
донеслись ржание и лошадиный
храп;
потом
все
стихло,
и
холодный
ветер
всколыхнул уснувшую листву.
- Ну что ж, ускакали они, - сказал наконец
Арагорн.
-
Ни
найти,
ни
догнать их не в нашей власти, если сами не вернутся, то на нет и
суда
нет.
Отправились мы пешком, и ноги пока остались при нас.
- Ноги! - устало фыркнул Гимли. - Пускать свои
ноги
в
ход
-
это
я
пожалуйста, только есть свои ноги не согласен.
-
Он
подкинул
хворосту
в
огонь и опустился рядом.
- Совсем недавно тебя и на лошадь-то было
не
заманить,
-
рассмеялся
Леголас. - Ты погоди, еще наездником станешь!
- Куда уж мне, упустил свой случай, - отозвался Гимли.
- Если хотите знать, -
сказал
он,
мрачно
помолчав,
-
то
это
был
Саруман, и никто больше. Помните,
Эомер
как
говорил:
является,
дескать,
старец-странник в плаще с капюшоном. Так
и
говорил.
То
ли
он,
Саруман, ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004