друзья
и что такие, как вы, не могут умышлять лиходейства. Добро пожаловать!
Загремели
засовы,
тягучим
скрежетом
отозвались
кованые
петли,
и
громоздкие створки медленно разошлись. Пахнуло теплом, почти
затхлым
после
свежего и чистого горного воздуха. В многоколонном чертоге
повсюду
таились
тени и властвовал полусвет, лишь из восточных окон
под
возвышенным
сводом
падали искристые солнечные снопы. В проеме кровли, служившем
дымоходом,
за
слоистой пеленой виднелось бледно-голубое небо. Глаза
их
пообвыкли,
и
на
мозаичном полу
обозначилась
затейливая
руническая
вязь.
Резные
колонны
отливали
тусклым
золотом
и
сеяли
цветные
блики.
Стены
были
увешаны
необъятными
выцветшими
гобеленами;
смутные
образы
преданий
терялись
в
сумраке. Но один из ковров вдруг светло озарился: юноша на белом коне трубил
в большой рог, и желтые
волосы
его
развевались
по
ветру.
Конь
ржал
в
предвкушении битвы, задрав голову, раздувая
красные
ноздри.
У
колен
его
бурлил, плеща зеленоватой пеной, речной поток.
- Вот он, Отрок Эорл! - сказал Арагорн. - Таким он был, когда примчался
с севера и ринулся в битву на Келебранте.
Посредине чертога ровно и ясно пламенел гигантский очаг. За
очагом,
в
дальнем конце зала, было
возвышение
-
трехступенчатый
помост
золоченого
трона. На троне восседал скрюченный старец, казавшийся
гномом;
его
густые
седины струились пышной волной из-под
тонкого
золотого
обруча
с
крупным
бриллиантом. Белоснежная борода устилала его колени, и угрюмо сверкали глаза
навстречу незваным гостям. За его спиной стояла девушка в белом
одеянии,
а
на
ступеньках
у
ног
примостился
иссохший
человечек,
длинноголовый,
мертвенно-бледный; он смежил тяжелые веки.
Молча и неподвижно взирал на пришельцев
с
трона
венценосный
старик.
Заговорил Гэндальф:
- Здравствуй, Теоден, сын Тенгела! Видишь, я снова явился к
тебе,
ибо
надвигается буря и в этот грозный час все друзья
должны
соединить
оружие,
дабы не истребили нас порознь.
Старик медленно поднялся на ноги, подпираясь коротким черным жезлом
со
светлым костяным набалдашником; тяжко
лежало
на
конунге
бремя
лет,
но,
видно, старческому телу памятна еще была прежняя
осанка
могучего,
рослого
витязя.
- Здравствуй и ты, чародей Гэндальф, - отвечал он. - Но если
ты
ждешь
от меня слова привета, то ждешь напрасно: по чести, ты его не
заслужил.
Ты
всегда был дурным вестником. Напасти слетаются вслед за тобой, как вороны, и
все чернее их злобная стая. Скажу не солгу: когда я
услышал,
что
Светозар
вернулся, потеряв седока, я рад был возвращению
коня,
но
еще
больше
рад
избавлению от тебя, и не печалился я, когда Эомер привез весть о том, что ты
наконец обрел вечный
покой.
Увы,
дальнее
эхо
обычно
обманчиво:
ты
не
замедлил явиться вновь! А за тобою, как всегда, беды страшнее прежних. И ты,
Гэндальф Зловещий Ворон, ждешь от меня милостивых речей? Не дождешься!
И он опустился на свой золоченый трон.
- Справедливы слова твои,
государь,
-
сказал
бледный
человечек
на
ступеньках. - И пяти дней не прошло,
как
принесли
нам
скорбную
весть
о
гибели сына твоего Теодреда в западных пределах:
ты
лишился
правой
руки,
Второго Сенешаля Мустангрима. На Эомера надежда плоха: ему только дай
волю,
и он оставит дворец
твой ..далее