головы и поставил его на ноги, а сам встал сзади - придерживать. Горлум под-
слеповато моргал, пряча злобищу за
набрякшими
веками.
Выглядел
он
жалко
донельзя: с него стекала вода, от него воняло рыбой (одну рыбину он сжимал в
руке), жидкие космы облепили костистый лоб точно водоросли, под носом висели
сопли.
- Развяжите нас! Развяжите насс! - молил он. - Нам
болестно,
болестно
от гадкой веревки, мы ничего плохого не сделали!
- Ничего?! -
спросил
Фарамир,
пристально
разглядывая
омерзительную
тварь; в лице его не было ни гнева, ни жалости,
ни
удивления.
-
Так-таки
ничего? Ты ничем не заслужил ни такого обращения, ни более тяжкой кары?
Ну,
об этом, по счастью, не мне судить. Этой ночью, однако, ты заслужил
смерть,
ибо ценою жизни ловится рыбка в нашем пруду.
Горлум выронил рыбину.
- Мы не хотим рыбки, - сказал он.
- Да не в рыбке дело, - сказал Фарамир. -
Смерти
заслуживает
всякий,
кто издали посмотрит на пруд. Я пощадил тебя пока лишь потому, что
за
тебя
просил Фродо: он говорит, будто чем-то тебе обязан. Но решаю здесь я. И
мне
ты скажешь, как тебя зовут, откуда
ты
взялся,
куда
идешь
и
какое
твое
занятие.
- Мы сгинули, нас нет, - простонал Горлум. - Нас никак не зовут, нету у
нас занятия, нет Прелессти, нет ничего. Все
пуссто.
И
пусстой
живот:
мы
голодные, да, мы голодные. Две мерзкие рыбки, костлявые, гадкие рыбки, и нам
говорят: ссмерть. Столько в них мудрости, столько справедливости!
- Мудрости, пожалуй, немного,
-
сказал
Фарамир.
-
Но
поступим
по
справедливости, как велит нам наша малая мудрость. Освободи его, Фродо.
Фарамир извлек кинжальчик из ножен у пояса и протянул его Фродо. Горлум
завизжал в смертельном ужасе и шлепнулся на пол.
- Ну же, Смеагорл! - сказал Фродо. - Ты должен верить мне.
Я
тебя
не
оставлю. Отвечай, если можешь, по всей правде. Увидишь, плохо не будет.
Он разрезал тугие путы на
кистях
и
лодыжках
Горлума
и
поднял
его
стоймя.
- Подойди! - приказал Фарамир. - Смотри мне в
глаза!
Ты
знаешь,
как
называется это место? Ты бывал здесь прежде?
Горлум медленно, нехотя поднял тусклые глаза и встретил ясный и твердый
взгляд воина Гондора. Стояло молчание, потом Горлум уронил голову и осел
на
карачки, мелко дрожа.
- Мы не знаем, как называется, и знать не
хотим,
-
проскулил
он.
-
Никогда мы здесь не были, никогда сюда не возвратимся.
-
В душе у тебя сплошь запертые двери и наглухо закрытые окна, и черно
там,
как
в
подвале,
-
сказал
Фарамир. - Но сейчас, я вижу, ты говоришь
правду.
Тем лучше для тебя. Какой же клятвой поклянешься ты никогда сюда не
возвращаться и ни словом, ни знаком не выдать разведанный путь?
- Хозяин знает, какой, - сказал Горлум, покосившись на Фродо. - Да,
он
знает. Мы поклянемся хозяину, если он нас спасет. Мы поклянемся Ею,
да-ссс.
- Он извивался у ног Фродо. - Спаси нас, добренький хозяин! - хныкал
он.
-
Смеагорл поклянется Прелестью, принесет страшную клятву. Он не
возвратится,
он ни за что никому не выдаст, нет, никогда! Нет, Прелесть, ни за что!
- Ты ему веришь? - спросил Фарамир.
- Да, - сказал Фродо. - И тебе придется либо поверить,
либо
исполнить
закон вашей страны. Большего ты не дождешься.
Но
я
обещал,
что
если
он
подойдет ко мне, то останется жив, и обманывать мне не пристало.
Фарамир посидел в раздумье.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Препоручаю тебя твоему хозяину
Фродо,
сыну Дрого. Пусть он объявит, как поступит с тобой!
- Однако же, государь, - сказал Фродо, поклонившись, - ты
сам
еще
не
объявил
своего
решения
касательно
поименованного
Фродо,
и,
пока
оно
неизвестно, оный хоббит не может ни строить планы, ни распоряжаться
судьбою
спутников. Твой приговор был отложен на завтра, и вот завтра настало.
-
Что
ж,
изрекаю
свой
приговор,
-
сказал Фарамир. - Итак, Фродо,
властью, дарованной мне, объявляю, что ты волен пребывать в древних пределах
Гондора,
где тебе заблагорассудится, и лишь в сие место не изволь являться,
не
быв
зван,
ни
один,
ни с кем бы то ни было. Приговор сей действителен
отныне
год
и
один
день,
а затем теряет силу свою, буде ты не явишься до
истеченья
указанного
срока
в
Минас-Тирит
и
не ..далее