склизкого лиходейщика
лапы не
дрогнут -
подкрадется да и придушит. Сейчас уж не
стоит будить Бродяжника.
Вы тоже
спите. А я
посторожу. Потому
как в лодке-то я просто груз, могу и
днем неплохо отоспаться.
- Груз-наблюдатель, - усмехнулся Фродо. - Ладно, ты, значит, сторожи до
полуночи,
а
потом
обязательно
меня
разбуди - если ничего
не
стрясется
раньше.
В
полночь Сэм
разбудил хозяина и
доложил, что
ничего
тревожного не
заметил:
-
Вроде бы что-то
тут плескалось в реке, а потом и
на берегу
что-то
шебуршало, да это, я думаю, ветер и волны.
Фродо сел и закутался в одеяло.
Хранители спали; все
было
тихо; время тянулось дремотно и медленно; у
хоббита уже начали слипаться
глаза... Вдруг возле лодок послышался всплеск,
и кто-то осторожно вынырнул из воды. За борт ухватилась бледная рука, пловец
подтянулся, заглянул в лодку
и медленно
повернул голову к островку.
Фродо
сидел
у
самого
берега. Он ясно увидел два светящихся глаза, услышал
даже
дыхание пришельца - вскочил,
выхватил
из
ножен меч... Но светящиеся глаза
мгновенно погасли. Раздался плеск, и пловец исчез. А рядом с Фродо уже стоял
Арагорн.
- В чем дело? - шепотом спросил он хоббита.
- Горлум, - коротко ответил Фродо.
-
Так ты
о нем
знаешь?
- удивился
Арагорн.
- Он
выследил
нас
в
Морийских пещерах. А
теперь вот приладился
преследовать
на бревне. Я было
пытался его изловить, да ничего
у
меня из этого
не
вышло:
он юркий, как
ласка, и скользкий, как угорь. Значит, надо от него
уплыть,
ибо на свободе
он очень опасен: и сам способен исподтишка
убить, и врагов при случае может
привести.
Больше в ту ночь Горлум не появлялся. Днем путники отдыхали на острове,
а вечером снова
отправились в путь. Теперь, укладываясь по утрам спать, они
всегда выставляли часового. Но ни один часовой Горлума не видел. Может быть,
он
не
подходил
к
ним
близко,
а
может быть,
попросту отстал в пути
-
Хранители
взялись наконец за весла.
Плыли
они быстрее, чем прежде,
и
до
восьмой ночи - без всяких происшествий.
Погода
была
холодной
и пасмурной, ветер устойчиво дул
с востока.
К
вечеру небо
немного расчистилось, и в разрывах
туч
появлялся месяц
- еле
заметный серебристый серп.
А приречные земли опять изменились.
Бурые, поросшие терновником
утесы
подступали к Андуину с
обеих сторон; за
ними, громоздясь все
выше и выше,
вставали уступчатые
скалистые
кряжи с
черными
провалами глубоких ущелий;
кое-где, вцепившись корнями в скалы, гнулись на ветру корявые
кедры, увитые
цепкими стеблями
плюща.
Путники
подходили к Приречному
взгорью,
которое
ристанийцы называли Привражьем: у этих земель была недобрая слава.
Над скалами кружилось множество птиц, солнце, закрытое пеленой облаков,
уплывало
за
буро-багровые
скалы;
лежа
под прикрытием береговых
утесов,
Арагорн
рассеянно поглядывал в небо и обдумывал, не
мог
ли
злоумышленный
Горлум
сообщить
об
Отряде
Вражьим
вассалам;
Хранители
готовились
рассаживаться по лодкам. Вдруг
Арагорн
поспешно вскочил. Он увидел вдалеке
громадную птицу, которая летела на юго-восток.
-
Послушай-ка, Леголас, -
окликнул он эльфа, - как
по-твоему, это не
орел?
-
Орел,
- всмотревшись, ответил
эльф. - Хотел бы я знать, что он тут
делает? Ведь орлы
гнездятся
только в
горах. А Приречное взгорье -
это не
горы.
-
До наступления темноты мы
отчаливать не будем, - решительно объявил
Арагорн Хранителям.
К ночи восточный ветер
утих. Андуин
окутала безмолвная тьма. Ущербный
месяц
едва
светился,
и ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004