- И очень полезная,
можешь
не сомневаться. Мне
подарил
ее некогда
Торин, да теперь-то она едва ли мне пригодится - разве что как память о моем
путешествии. В руках она кажется
довольно тяжелой,
но надень ее - и ты
не
почувствуешь ее веса.
- Да ведь я...
По-моему, я буду
в ней выглядеть... немного странно, -
отозвался Фродо.
-
То же самое подумалось и
мне, - сказал Бильбо, -
когда я увидел ее
впервые.
Носи ее под одеждой, только и всего.
Никто,
кроме нас,
о ней не
узнает. Да-да,
не говори про нее никому! Я надеюсь... - Бильбо огляделся по
сторонам и, наклонившись к Фродо,
шепотом закончил: - ...что ее не пробьешь
никаким оружием - даже кинжалом Черного Всадника.
- Тогда я возьму ее, - решился Фродо.
Он надел кольчугу, как советовал
Бильбо, под куртку, а сверху накинул плащ, так что не было видно меча.
- Никто не
догадается,
- заметил Бильбо, - что
ты
надежно защищен и
вооружен. Остается пожелать вам счастливого
пути... - Он резко
отвернулся,
выглянул в окно и запел какую-то веселую песенку.
Но этот маневр не обманул Фродо: он
видел, что
Бильбо глубоко огорчен
расставанием со всеми своими земляками.
- Я не знаю, как мне тебя благодарить...
-
А-а, чепуха, - сказал
ему Бильбо и дружески хлопнул его по плечу. -
Вот это плечи! - проворчал
он, тряся ушибленной об кольчугу ладонью. Потом,
после паузы, серьезно добавил: - Хоббиты должны помогать
друг другу. А мы к
тому же
еще и родственники.
Так что нечего меня благодарить... Обещай
мне
вести себя в походе благоразумно и запоминать предания чужедальних народов -
а
я постараюсь
закончить
Книгу. Может, у меня
еще
хватит времени, чтобы
описать
и твои приключения.
- Он снова
умолк,
отошел к
окну и
принялся
вполголоса напевать:
Пылает солнце за окном,
А в комнате - очаг.
Я вспоминаю о былом,
О светлых летних днях,
Которые навек ушли,
Как те цветы в полях,
Что летом весело цвели,
А осенью их прах
Развеивали ветерки
Над палою листвой,
И паутинки стерегли
Ее шуршащий слой...
О жизни думаю былой -
И о цветенье лет,
Когда очередной зимой
Снега засыплют след
Моих прижизненных забот
И прерванных затей,
А мир ворота распахнет
Для будущих людей.
Я вспоминаю о былом,
Но сердцем - у дверей,
С надеждой встретить за углом
Вернувшихся друзей.
Декабрьский
день был
холодным и хмурым. Голые ветви парковых деревьев
гнулись
под напором восточного
ветра, а вдали, на северных склонах долины,
заунывно
шумел
сосновый
лес.
По
низкому,
придавленному
к
земле
небу
торопливо ползли тяжелые тучи.
Хранители
собирались уйти
наутро, но Элронд посоветовал им
выступить
вечером
и пробираться
под прикрытием ночной
темноты,
пока
они не
уйдут
далеко от Раздола.
- У Саурона, - сказал он, - много прислужников - четвероногих, двуногих
и даже крылатых. Назгулы наверняка уже вернулись к хозяину, так что он знает
об их поражении и его терзает ядовитая ярость. На север, конечно же, посланы
соглядатаи.
Птицы,
как известно, летают быстро, поэтому берегитесь
ясного
неба!
Хранители взяли с собою
в дорогу только легкое военное снаряжение - их
главным
оружием
была
скрытность.
У
Арагорна,
скитальца
пограничного
Глухоманья,
под
выцветшим
буровато-зеленым
плащом
висел
на
поясе
возрожденный Андрил - другого
оружия он брать не стал.
У Боромира был меч,
напоминающий Андрил - тоже из Нуменора,
но не такой прославленный, - легкий
щит
и
рог
на перевязи.
Он
протрубил
в рог,
и
над
притихшей
долиной
раскатилось могучее бархатистое эхо, заглушившее рокот отдаленного водопада,
журчание реки внизу под обрывом и свист ветра в обнаженных ветвях.
-
Да
рассеются союзники
проклятого Саурона! -
воскликнул
гондорец,
опуская рог.
- А
теперь спрячь
свой рог, Боромир. Он не скоро понадобится тебе еще
раз, - веско сказал Боромиру Элронд. - Надеюсь, ты и сам понимаешь - почему?
-
Понимаю, конечно, - ответил Боромир. - И в пути я
готов
таиться от
шпионов. Но начинать поход по-воровски, крадучись, мне не позволяет воинская
гордость.
Гимли,
единственный ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004