вид,
и
Сэм
был
по
горло
занят. Когда надо, хоббиты трудолюбивее пчел. От мала до велика все были при
деле:
понадобились
и
мягкие
проворные
детские
ручонки,
и
жилистые,
измозоленные старческие. К
Просечню
[Прилипки
(2-4
июля)
знаменовали
у
хоббитов середину лета и года; Просечень (30 декабря - 1 января) -
середину
зимы и конец года. - Прим. перев.] от ширрифских участков и других
строений
охранцев Шаркича ни кирпичика не осталось и ни один не пропал; многие старые
норы зачинили и утеплили. Обнаружились огромные склады
съестного
и
пивных
бочек - в сараях,
амбарах,
а
больше
всего
-
в
Смиалах
Землеройска
и
каменоломнях Скар, так что Просечень отпраздновали на славу - вот уж чего не
ожидали!
В Норгорде еще
не
успели
снести
новую
мельницу,
а
уже
принялись
расчищать Торбу
и
Кручу,
возводить
заново
Исторбинку.
Песчаный
карьер
заровняли, разбили на его месте садик, вырыли новые норы
на
южной
стороне
Кручи и отделали их кирпичом. Жихарь
опять
поселился
в
норе
номер
3
и
говаривал во всеуслышание:
- Ветер - он одно сдует, другое нанесет, это уж точно.
И
все
хорошо,
что кончается еще лучше!
Думали, как
назвать
новый
проулок:
может,
Боевые
Сады,
а
может,
Главнейшие Смиалы. Хоббитский здравый смысл, как всегда, взял верх:
назвали
его Новый проулок. И только в Приречье, опасно шутя,
называли
его
Могилой
Шаркича.
Главный урон был в деревьях - их, по приказанию Шаркича, рубили где
ни
попадя, и теперь Сэм хватался за голову, ходил и тосковал. Это ведь сразу не
исправишь: разве что праправнуки, думал он,
увидят
Хоббитанию,
какой
она
была.
И вдруг однажды - за прочими-то делами у него память словно
отшибло
-
он вспомнил о шкатулке Галадриэли. Поискал,
нашел
эту
шкатулку
и
принес
показать ее другим Путешественникам (их теперь только так
называли)
-
что
они посоветуют.
- А я все думал, когда-то ты о ней вспомнишь, - сказал Фродо. - Открой!
Внутри оказалась серая пыль и крохотное
семечко,
вроде
бы
орешек
в
серебре.
- Ну, и чего теперь делать? - спросил Сэм.
- Ты, пожалуй что, кинь все это на ветер в какой-нибудь ветреный
день,
- посоветовал Пин, - а там посмотрим, что будет.
- На что смотреть-то? - не понял Сэм.
- Ну, или выбери участок, высыпь там, попробуй, что получится, - сказал
Мерри.
- Наверняка ведь Владычица не для меня одного это дала, - возразил Сэм,
- тем более - у всех беда.
- Ты у нас садовод, Сэм, - сказал Фродо, - вот и
распорядись
подарком
как лучше да побережливее. В этой горсточке, наверно, каждая пылинка на
вес
золота.
И Сэм посадил
побеги
и
сыпнул
пыли
повсюду,
где
истребили
самые
красивые и любимые деревья. Он исходил вдоль и
поперек
всю
Хоббитанию,
а
первым делом, понятно, Приречье и Норгорд - но тут
уж
никто
не
обижался.
Когда же мягкой серой пыли осталось совсем немного, он пошел к Трехудельному
Камню, который был примерно посредине края, и рассеял остаток на все
четыре
стороны с благодарственным словом. Серебристый орешек он посадил на Общинном
лугу, на месте бывшего
Праздничного
Дерева:
что
вырастет,
то
вырастет.
Всю-то зиму он вел себя терпеливей некуда: хаживал, конечно, посмотреть, как
оно растет, но уж совсем редко, не каждый день.
Ну а весной началось такое... Саженцы его пошли в рост, словно подгоняя
время, двадцать лет за год. На Общинном лугу не выросло, а вырвалось
из-под
земли юное деревце дивной прелести,
с
серебряной
корою
и
продолговатыми
листьями; к апрелю его усыпали золотистые цветы. Да, это был мэллорн, и
вся ..далее