его
остались возле Фарамира, они себя
не
помнили
от
счастья.
Пин
пошел
за
Гэндальфом и, притворяя дверь, услышал возглас Иореты:
- Государь! Нет, вы слышали? А я что говорила? Я же сказала:
"В
руках
Государя целебная сила.
И вскоре по городу разнеслась молва, что в Минас-Тирит явился Государь,
что он не только воитель, но и целитель.
Подойдя к Эовин, Арагорн сказал:
-
Страшный
удар
был
ей
нанесен, и жестокое она получила увечье. Но
сломанную
руку
перевязали искусно, и рука срастется - стало бы сил выжить.
Перебита
левая
рука,
однако
смертью грозит ей правая - та, в которой был
меч. Она хоть и цела, но омертвела.
Злой
рок
выпал
царевне:
чтобы
сразиться
с таким могучим и ужасным
противником,
надо
быть
тверже
стали, иначе непомерное усилие сгубит тебя
самого.
А
она
вступила
в
гибельный
поединок
-
она,
прекрасная дева,
украшение
царственного рода. И мнится мне, что она искала испытанья превыше
сил.
Когда
я
впервые
увидел
ее,
я
был
поражен: она сияла, как лилия,
стройная
и
горделивая,
но
не
хрупкая,
а
точно
выкованная
из
стали
эльфийскими
искусниками.
Или,
может
быть,
подобная
оледенелому цветку,
скорбно-пленительному
и
обреченному
смерти. Ведь скорбь снедала ее давно,
не так ли, Эомер?
- Дивлюсь я, Государь, что ты обратился ко мне,
-
отвечал
тот.
-
Я
ничуть не виню тебя, ты и здесь безупречен;
однако
же
сестра
моя
Эовин,
покуда не довелось ей
увидеть
тебя,
вовсе
не
была
подобна
оледенелому
цветку. Мы разделяли с нею тревоги и заботы в те злосчастные времена,
когда
Гнилоуст правил именем конунга; конечно, ей приходилось горевать. Но
скорбь
ее не снедала!
- Друг мой, - сказал ему Гэндальф, - ты разъезжал на
любимом
коне
по
ристанийским полям и сражался с врагами, а она хоть и родилась женщиной,
не
уступит тебе ни отвагой, ни силою
духа.
И
однако
же
она
осуждена
была
ухаживать за стариком, которого любила, как отца, и видеть, как он впадает в
жалкое слабоумие. Незавидной, наверно, казалась
ей
участь
клюки
дряхлого
старца, а такова и была ее участь.
Ты думаешь, Гнилоуст отравлял только слух Теодена? "Слабоумный выродок!
Твой Дом Эорла - навозный хлев, где пьяные
головорезы
вповалку
храпят
на
блевотине, а их вшивое отродье ползает среди шелудивых
псов!"
Помнишь
эти
слова? Их
произнес
Саруман,
наставник
Гнилоуста.
О,
конечно,
Гнилоуст
выражался хитрее и осмотрительнее. А сестра твоя молчала из любви к тебе, из
преданности долгу - иначе с губ ее могли бы сорваться очень
жестокие
речи.
Но кто знает, какие слова повторяла она в одиночестве, в глухие ночные часы,
когда вся жизнь
ее
казалась
ей
загубленной,
а
дворец
-
темницей
или
золоченой клеткой?
Эомер промолчал, глядя на сестру и заново перебирая в памяти
прошедшие
годы. Арагорн же сказал:
- Я знаю, о чем ты говоришь, Эомер. И поверь мне, горестно и мучительно
видеть любовь, которой из-за тебя суждено остаться безответной. Тоска грызла
мое сердце, когда я оставил опечаленную царевну в Дунхерге и ступил на Стезю
Мертвецов; и на страшном этом пути страшнее
всего
мне
было
за
нее.
Но,
все-таки скажу тебе, Эомер, что тебя она любит по-настоящему, знает и любит,
а я лишь пробудил в ней взлелеянные мечты о славе,
о ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004