опираясь на свой жезл; скорбное шествие замыкал Пин.
Они вышли из Белой Башни во тьму; нависшую тучу озаряли снизу
багровые
отсветы пожаров. Пересекая широкий двор, они по слову Денэтора замерли возле
иссохшего Древа.
Лишь отдаленный шум битвы нарушал тишину, и, разбиваясь о темную
гладь
озера, печально звенели капли с поникших голых ветвей. Они
миновали
ворота
цитадели; часовой глядел на них с тревожным изумленьем. Свернули на запад
и
наконец подошли к двери в
задней
стене
шестого
яруса.
Дверь
называлась
Фен-Холлен, Запертая, ибо отпирали ее только на
время
похорон
и
не
было
здесь входа никому, кроме наместника да служителей
усыпален
в
их
мрачном
облаченье. За дверью дорога извилинами спускалась к уступу над пропастью,
к
гробницам былых властителей Гондора.
Возле двери был маленький домик, и оттуда вышел перепуганный привратник
с фонарем. Повинуясь государю, он отпер дверь, и она беззвучно распахнулась.
У него забрали фонарь
и
двинулись
вниз
темным,
извилистым
путем
между
древними стенами и многоколонной оградой, еле видной в
колеблющемся
свете.
Глухо отдавались их медленные шаги; они спускались все ниже, ниже и
наконец
вышли на Улицу Безмолвия, Рат-Динен, к тусклым куполам, пустынным склепам
и
статуям царственных мертвецов; в Усыпальне
Наместников
они
опустили
свою
ношу.
Пин, беспокойно озираясь, увидел, что пришли они в просторный сводчатый
склеп; и, словно огромные завесы, по стенам колыхались тени вместе со слабым
фонарным огоньком. Смутно
видны
были
ряды
мраморных
столов,
на
каждом
возлежал покойник, скрестив руки и навеки откинувшись к твердому
изголовью.
Вблизи пустовал один широкий
стол.
По
знаку
Денэтора
на
него
положили
Фарамира, и отец лег рядом с сыном под общее покрывало, а слуги стояли подле
них, потупившись, точно плакальщики у смертного одра.
- Здесь мы и будем ждать, - тихо молвил Денэтор. - За
умастителями
не
посылайте, а принесите сухих поленьев
и обложите нас ими. Облейте поленья маслом, приготовьте факел. Когда
я
велю, подожжете. И больше ни слова. Прощайте!
- С твоего позволения, государь! - проговорил Пин, повернулся и в ужасе
бросился вон из душного склепа. "Несчастный Фарамир!
-
думал
он.
-
Надо
скорее найти
Гэндальфа.
Ну,
несчастный
Фарамир!
Его
бы
лечить,
а
не
оплакивать. Ох ты, где же я Гэндальфа-то найду? Небось он в самом
пекле,
и
уж наверняка ему не до безумцев и не до умирающих".
У дверей он обратился к слуге, который стал на часы.
- Господин ваш не в себе, - сказал он. - Вы слишком-то
не
торопитесь!
Главное - с огнем погодите, пока Фарамир жив. Гэндальф придет - разберется.
- Кто правитель Минас-Тирита? - отозвался тот. - Государь
наш
Денэтор
или Серый Скиталец?
- По-моему, Серый Скиталец либо никто, -
сказал
Пин
и
со
всех
ног
помчался вверх петляющей дорогой, проскочил в открытую Запертую
Дверь
мимо
пораженного привратника и
не
останавливался
до
самой
цитадели.
Часовой
окликнул его, и он узнал голос Берегонда:
- Куда ты бежишь, господин Перегрин?
- Ищу Митрандира, - отвечал Пин.
- По порученью государя, наверно, - сказал Берегонд, -
и
негоже
тебя
задерживать,
но
все-таки
скажи
в
двух
словах:
что
происходит?
Куда
отправился государь? Я только что заступил на пост,
и
мне
сказали,
будто
Фарамира пронесли в Запертой Двери, а Денэтор шел позади.
- Пронесли, - подтвердил Пин. - Они сейчас внизу, в Усыпальне.
Берегонд склонил голову, чтобы скрыть слезы.
- Я слышал, что он умирает, - сказал он. - Значит, умер.
- Да нет, - сказал Пин, - пока не умер. Я даже
думаю,
его
еще
можно
спасти. Только знаешь ли, Берегонд, город-то еще держится, а
Градоправитель
сдался. - И он наспех рассказал о речах и поступках
Денэтора.
-
Мне
надо
тотчас отыскать Гэндальфа.
- Здесь не отыщешь, разве что внизу.
- Я знаю. Государь отпустил
меня.
Слушай,
Берегонд,
ты,
если
что,
попробуй вмешайся, а то просто ужас берет.
- Стражам цитадели строго-настрого запрещено отлучаться с постов
иначе
как по приказу самого государя.
- Ну, если тебе этот запрет важнее, чем жизнь Фарамира... - сказал Пин. ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004