груде
тел.
Отвалил
я
здоровенную тушу, которая тебя придавила, смотрю - а ты как есть мертвый.
Я
чуть себе бороду не вырвал от досады. А теперь ты всего-то день как на ногах
- давай, пошел спать. Я тоже пойду.
- А я, - сказал Леголас, - пойду бродить по здешнему прекрасному
лесу,
то-то отдохну. Если позволит царь Трандуил, я приведу сюда лесных
эльфов
-
тех, кому захочется пойти со мной, - и край ваш станет
еще
краше.
Надолго
ли? Ненадолго: на месяц, на целую жизнь, на человеческий век. Но здесь течет
Андуин и катит свои волны к Морю. В Море!
В Море, в морской простор! Чайки кричат и реют,
И белопенный
прибой набегает быстрей и быстрее.
На западе, в ясной дали, закатное солнце
алеет.
Корабль, серокрылый корабль! Слышишь ли дальние зовы,
Уплывших
прежде
меня призывные голоса?
Прощайте, прощайте, густые мои леса,
Иссякли дни на земле, и века начинаются снова.
А я уплыву за моря и брега достигну иного.
Там длинные волны лижут Последние Берега,
На Забытом острове
слышен солнечный птичий гам -
В Эрессее, предвечно эльфийской, куда нет доступа людям,
Где листопада нет и где мы навеки пребудем.
И с этой песней Леголас спустился под гору.
Все разошлись, а Фродо и Сэм отправились спать. Проснулись -
и в глаза
им глянуло тихое, ласковое утро, и
потянулся
душистый
итилийский
апрель.
Кормалленское
поле,
где
расположилось
войско,
было
неподалеку
от
Хеннет-Аннуна, и по ночам доносился до них гул водопадов и клокотанье потока
в скалистой теснине, откуда он разливался
по
цветущим
лугам
и
впадал
в
Андуин возле острова Каир-Андрос. Хоббиты уходили далеко,
прогуливались
по
знакомым местам, и Сэм все мечтал, что где-нибудь на
лесной
поляне
или
в
укромной ложбине
вдруг
да
увидит
снова
хоть
одним
глазком
громадного
олифанта. А когда ему сказали, что под стенами
Минас-Тирита
их
было
хоть
отбавляй, но всех перебили и сожгли, Сэм не на шутку огорчился.
- Да оно понятно, сразу там и здесь
не
будешь,
-
сказал
он.
-
Но
похоже, мне здорово не повезло.
Между тем войско готовилось двинуться назад, к Минас-Тириту.
Проходила
усталость, залечивались
раны.
Ведь
еще
пришлось
добивать
и
рассеивать
заблудшие остатки южан и вастаков. Вернулись наконец и те,
кого
послали
в
Мордор - разрушать северные крепости.
Но вот приблизился месяц май, и вожди
Западного
ополчения
взошли
на
корабли вслед за своими воинами, а корабли поплыли от Каир-Андроса
вниз
по
Андуину к Осгилиату; там они задержались и днем позже
появились
у
зеленых
полей Пеленнора, у белых башен близ
подножия
высокого
Миндоллуина,
возле
гондорской столицы, последнего оплота Запада, оплота, выстоявшего в
огне
и
мраке на заре новых дней.
И среди поля раскинули они шатры свои
и
разбили
палатки
в
ожидании
первомайского утра: с восходом солнца Государь войдет в свою столицу.
ГЛАВА V. НАМЕСТНИК И ГОСУДАРЬ
Столица Гондора жила в смятении и страхе. Чистое небо
и
ясное
солнце
будто смеялись над людьми, которым уповать было не на
что,
которые
каждое
утро
ожидали
роковых
вестей.
Градоправитель
их
сгинул
в
огне,
прах
ристанийского конунга лежал неупокоенный
в
цитадели,
новый
же
Государь,
явившийся ночью, наутро исчез
-
говорят,
уехал
воевать
со
всевластными
силами тьмы и ужаса, а разве их одолеет чья бы то ни было мощь
и
доблесть?
Тщетно ждали они вестей. Знали только, что войска
свернули
от
Моргульской
долины на север, скрылись в
черной
тени
омертвелых
гор
-
и
больше
не
прислали ни одного гонца с угрюмого востока, ни слуху ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004