плащ. В эту ночь погода изменилась: налетел холодный и буйный западный ветер
с дождем и желтые листья метались вокруг, как стаи встревоженных птиц.
А
в
Четборе деревья уж почти оголились, и
Пригорье
заслонила
мутная
дождевая
завеса.
Сыро и ветрено было вечером двадцать
восьмого
октября,
когда
пятеро
путников взъехали по косогору к Южным Воротам Пригорья. Ворота были накрепко
заперты, дождь хлестал в лицо, и хмурилось из-под плывущих туч низкое
серое
небо.
Хоббиты
слегка
приуныли:
все-таки
не
заслужили
они
такой
уж
неприветливой встречи.
Кричали, стучали - наконец вышел привратник со здоровенной дубиной.
Он
опасливо, подозрительно присматривался к ним; потом
разглядел
Гэндальфа
и
признал в его спутниках хоббитов - правда,
каких-то
диковинных.
Тогда
он
просветлел и кинулся отпирать ворота.
- Заезжайте, заезжайте! - сказал он. - Новостей у вас, конечно, куча, у
нас тоже, словцом бы перекинуться, да
куда
там:
холодно,
льет,
собачья,
вообще, погода. Вот Лаврик - это уж само собой - приютит
вас
в
"Гарцующем
пони", там обо всем расскажете и наслушаетесь.
- А ты зайдешь туда попозже, узнаешь все скопом и кучу сверх того, так,
что ли? - рассмеялся Гэндальф. - Как там у вас поживает Горри?
Привратник насупился.
- Горри у нас не поживает, - буркнул он. - Вы Лавра
спросите,
он
вам
обо всем расскажет. Словом, добрый вечер!
- Тебе того же! - пожелали они, проезжая, и заметили, что за оградою
у
дороги построили длинный сарай. Оттуда выходили люди - набралась целая толпа
- и глазели на них из-за забора.
Проехали
мимо
дома
Бита
Осинника:
вся
изгородь заросла и порушилась, окна заколочены.
- Ты что же, Сэм, так-таки и укокошил
его
тогда
огрызком
яблока?
-
поинтересовался Пин.
- Да нет, господин Перегрин, это, как бы сказать, вряд ли, -
задумчиво
произнес Сэм. - Небось живехонек; а вот как-то
моя
лошадушка,
мой
поник.
Надо же ведь, сбежал. И как не сбежать: волки воют, а жить охота...
Подъехали к крыльцу "Гарцующего пони" - а там вроде
бы
все
было
как
всегда, и светились нижние окна из-за багровых штор. Они
подергали
звонок,
дверь приотворилась, выглянул Ноб, увидел их под фонарем и заорал:
- Господин Наркисс! Сударь! Они воротились!
- Ах, воротились? Ну, я
им
сейчас
покажу!
-
Это
послышался
голос
Наркисса, и сам он тут же появился с
дубинкой
в
руке.
Но,
увидевши
их,
застыл, и яростная гримаса на лице его сменилась изумленным восторгом.
- Ах ты, Ноб, ах ты, дуралей шерстолапый!
-
крикнул
он.
-
Ты
что,
старых друзей не узнаешь, не называешь? Всполошил меня без
толку,
олух,
а
сам знаешь, какие нынче времена! Батюшки, ну и ну! И откуда же вы такие?
Да
я уж с вами
навсегда
распрощался,
хорошенькое
дело,
ушли
в
пустошь
с
Бродяжником, ай да ай, а кругом, понимаешь ли, всякие Черные рыщут.
Ну
как
же я рад вас всех видеть, и Гэндальфа в особицу. Да заходите
же,
заходите!
Комнаты что, те же самые? Свободны ваши комнаты; да и то сказать, все
почти
комнаты нынче свободны, чего уж
там,
сами
увидите.
Насчет
ужина
сейчас
постараемся, мигом, только
вот
у
меня
с
прислугой-то
нынче...
Эй
ты,
Ноб-телепень! Скажи Бобу... ну да, забыл, Боб теперь
со
своими
ночует
на
всякий случай. Одним словом, Ноб, эй ты, чтобы развели лошадей
по
стойлам:
ну да, ты-то, Гэндальф, своего сам
отведешь,
а
то
кого
он
послушается.
Красавец, я тогда еще говорил, что какой красавец, да вы заходите!
Заходите
и будьте как дома!
Наркисс вроде бы
и
сыпал
словами
по-прежнему,
и
так ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004