я. Пошли, пошли: дел впереди много, речей тоже, а ты еле живой. Он пойдет
с
нами. Да ему и надо с нами - совсем я забыл, и он, видно, тоже: хорош
гусь,
давно уж должен бы стоять возле своего повелителя. Идем, Пин, не отставай!
И они пришли в отдаленный дворцовый покой. Там близ жаровни с
угольями
расставлены были сиденья, принесли вино. Пин как бы невидимкой
оказался
за
спиною Денэтора и забыл о своей усталости, жадно ловя каждое слово.
Фарамир преломил белый хлеб, пригубил вино и сел по
левую
руку
отца;
справа, поодаль сидел Гэндальф в высоком резном кресле и сначала едва ли
не
дремал. Потому что Фарамир сначала поведал о том,
как
исполнено
поручение
десятидневной давности: рассказывал, что творится в Итилии, о
передвиженьях
войск Врага и его пособников, о придорожной битве, в которой
истреблен
был
отряд хородримцев с громадным боевым зверем, -
словом,
вернулся
с
рубежа
военачальник и, как водится, доносит государю про
пограничные
стычки,
про
заботы и тревоги, вчера еще насущные, а нынче ничтожные.
Затем Фарамир вдруг посмотрел на Пина.
- А теперь о делах диковинных, - сказал он. - Из
северных
сказаний
к
нам на юг явился не один лишь этот невысоклик.
Тут Гэндальф
выпрямился,
стиснув
поручни
кресла,
но
ни
слова
не
промолвил и осадил взглядом Пина - в самую
пору,
тот
едва
не
вскрикнул.
Денэтор покосился на них и медленно кивнул - дескать, ему и так все понятно.
Слушали молча, недвижно, и неторопливо рассказывал Фарамир,
большей
частью
обращаясь к Гэндальфу и порою переводя глаза
на
Пина:
припоминал,
должно
быть, тех двоих.
Фарамир рассказывал, как
ему
подвернулся
Фродо
со
слугою,
как
те
переночевали в Хеннет-Аннуне, и Пин
заметил,
что
руки
Гэндальфа
дрожат,
сжимая резные подлокотники. Руки были мучнисто-белые и
очень
дряхлые;
Пин
глядел на них и с ужасом понимал,
что
Гэндальф,
сам
Гэндальф
не
только
встревожен, а прямо-таки испугался. Стояла затхлая духота. Фарамир
закончил
рассказ о проводах путников, которые решились идти к Кирит-Унголу; он смолк,
покачал головой и вздохнул. Гэндальф вскочил на ноги.
- К Кирит-Унголу? Через Моргульскую долину? - повторил он. - Когда
это
было, когда? Когда ты с ними расстался?
Сколько
им
ходу
до
этой
гиблой
долины?
- Расстался я с ними третьего дня утром, - отвечал Фарамир. -
Идти
им
до Моргулдуина было пятнадцать лиг - это если прямиком на юг; а оттуда
пять
с лишком лиг на восток до проклятой башни. Раньше, чем
сегодня,
они
дойти
никак не могли, а может, и сейчас еще в пути. Я понял твои спасенья: нет, не
из-за них нахлынула темень. Она поползла вчера вечером и за ночь окутала всю
Итилию. У Врага все давным-давно расчислено, и он начал наступление
день
в
день, час в час; наши путники тут ни при чем.
Гэндальф мерил пол шагами.
- Позавчера утром, почти три дня назад! А где вы
распрощались,
далеко
отсюда?
- Птичьего полета лиг двадцать пять, - отозвался Фарамир. - Но я не мог
вернуться
скорее.
Еще ввечеру мы стояли дозором на Каир-Андросе, это такой
длинный
речной
островок,
там
у нас северная застава, а кони были на этом
берегу,
четыре
коня. Когда надвинулась темь, я понял, что мешкать не след,
взял
с
собою
троих
дружинников,
а
прочих
послал
укрепить
отряд
на
осгилиатской
переправе.
Надеюсь,
я
верно распорядился? - Он посмотрел на
отца.
- Верно ли? - воскликнул Денэтор, и глаза его засверкали.
-
Зачем
ты
меня об этом спрашиваешь? Люди были у тебя
под
началом.
Разве
ты
привык
советоваться со мной? Держишься ты
почтительно,
однако
поступаешь
всегда
по-своему, не спрашивая моего совета. Вот и сейчас
стелил
мягко,
но
я-то
видел, что ты глаз не сводишь с Митрандира - мол, не проговорился ли
о
чем
невзначай? Давно уж он прибрал тебя к рукам.
Сын мой, твой отец стар, но из ума еще не выжил. Я, как прежде, слышу и
вижу все - и легко разгадываю твои недомолвки и умолчания. Мало что можно от
меня утаить. Ах, был бы жив Боромир!
- Видно, ты недоволен мною, отец, - спокойно сказал Фарамир,
- ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004