-
Ты
был рядом с ним? Расскажи, расскажи! Почему же не
явилась
подмога?
И
как
случилось, что ты спасся, а он погиб, он, могучий витязь, не одолел
оркскую
погань?
Пин вспыхнул и позабыл робость.
-
Величайшего
витязя
можно
убить
одной
стрелой,
- сказал он, - а
Боромира пронзили едва ли не десятью. Помню, как он, прислонившись к дереву,
выдергивал
из
груди черноперую стрелу. А потом я упал без сознания, и меня
взяли
в
плен.
Больше я его не видел, больше ничего не знаю. Но память его
мне
дорога
и
доблесть памятна. Он погиб, спасая нас - меня и друга моего,
родича Мериадока: нас подстерегли в лесу солдаты Черного Властелина; и пусть
он погиб и не выручил нас, я все равно благодарен ему до конца жизни.
Пин поглядел в глаза властительному
старцу
и
сам
вдруг
загордился,
обиженный презрительным, высокомерным голосом.
- И то сказать, что там
какой-то
хоббит
у
трона
повелителя
людей;
подумаешь, невысоклик из северной Хоббитании - ну
и
пожалуйста,
а
я
все
равно плачу мой долг: примите мою жизнь.
Пин откинул полу плаща, извлек меч из
ножен
и
положил
его
к
ногам
Денэтора.
Бледная улыбка, словно луч холодного солнца, зимою блеснувшего ввечеру,
озарила лицо старика; он склонил голову и
протянул
руку,
отложив
обломки
рога.
- Дай мне твое оружие! - сказал он.
Пин поднял меч и протянул его вперед рукоятью.
- Откуда он у тебя? - спросил Денэтор. - Давным-давно был
он
откован.
Тысячу лет назад, а клинок нашей северной ковки, так ли, невысоклик?
- Он из могильников к северу от нашей страны, - сказал Пин.
-
Там,
в
могильниках, теперь одни только умертвия, и я о них говорить лучше не буду.
- Да ты, я вижу, нагляделся чудес на своем
недолгом
веку,
-
покачал
головой Денэтор, - недаром говорится, что человека сразу не разглядишь
-
а
невысоклика тем более. Что ж, принимаю твою жизнь. Ты за словом в карман
не
лезешь, а говоришь учтиво, хоть и необычно, не по-нашему звучит
твоя
речь.
Учтивые, а паче того преданные приближенные нам очень нужны будут в грядущие
дни. Итак, приноси клятву!
- Возьми меч за рукоять, - сказал Гэндальф,
-
и
повторяй
клятву
за
своим государем, коль уж ты принял решение.
- Я принял решение, - подтвердил Пин.
Старец
возложил меч себе на колени, Пин взялся за рукоять и размеренно
повторил вслед за Денэтором:
- Сим присягаю верно служить Гондору
и
государю
наместнику
великого
княжества, клянусь по слову его молвить и молчать,
исполнять
и
пресекать,
являться и уходить -
в
годину
изобилия
или
нужды,
мира
или
войны,
в
радостный или же смертный час, отныне
и
навечно,
ежели
государь
мой
не
отрешит меня от клятвы, или смерть меня от нее не избавит, или же не
рухнет
мироздание. Так говорю я, Перегрин, сын Паладина, невысоклик из Хоббитании.
- Слушаю
и
принимаю
клятву
я,
Денэтор,
сын
Эктелиона,
наместник
Великого Князя, властелин Гондора, и не забуду клятвы твоей: да будет
ей
в
награжденье:
любовь
за
верность,
почести
за
доблесть
и
расплата
за
клятвопреступление.
И Пин принял свой меч и вложил его в ножны.
- Так вот, - сказал Денэтор, - слушай первое мое
веление:
говори
без
утайки! Расскажи все, как было, и не
утаи
ничего
о
сыне
моем
Боромире.
Садись и начинай рассказ!
С этими словами он ударил в серебряный гонг возле подножной скамейки, и
выступили из ниш по обе стороны дверей прежде незримые служители.
- Принесите вина, еды и сиденья для гостей, - распорядился Денэтор, - и
пусть целый час никто нас не тревожит... Больше часа я не смогу вам уделить,
- сказал он Гэндальфу. - Меня
ждут
неотложные
дела
-
однако
же
ладно,
немного подождут. С тобой-то мы еще, наверно, поговорим ближе к вечеру. ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004