горные
селенья
или
еще
дальше - в Лебеннин, - сказал Берегонд. - Старики и женщины
с
детьми;
это
последние обозы. К полудню надо, чтобы на целую лигу дорога от
города
была
свободна. Таков приказ,
а
что
поделаешь!
-
Он
вздохнул.
-
Не
многие
встретятся из тех, что разлучились. Детей у нас тут всегда было маловато,
а
теперь остались только мальчишки постарше, которых и силком не
вывезешь,
-
вроде моего сына; ну ладно, может, на что и сгодятся.
Они помолчали. Пин тревожно глядел на восток, будто ожидая, что
оттуда
вот-вот появятся черные полчища орков.
- А там что? -
спросил
он,
указывая
на
средину
огромной
излучины
Андуина. - Там другой город, да?
- Был там другой город, - отвечал Берегонд, - столица
Гондора;
наш-то
Минас-Тирит - всего-навсего сторожевая крепость. Там, за Андуином, развалины
Осгилиата, который давным-давно захватили и сожгли враги. Мы, правда, отбили
его у них, когда еще Денэтор был молодой, но обживать не
стали,
а
сделали
там передовую заставу и отстроили мост, чтобы перебрасывать подкрепления. Но
из Минас-Моргула нагрянули Лютые Всадники.
- Черные Всадники? - переспросил Пин, широко раскрыв потемневшие глаза:
ему припомнились давнишние ужасы.
- Да, они были черные, - подтвердил Берегонд, - и я вижу, ты знаешь
их
не только понаслышке, хоть и не упоминал об этом в своих рассказах.
- Нет, не понаслышке, - тихо откликнулся Пин, - только я
сейчас
лучше
не буду говорить о них, а то близко, уж очень близко тут...
Он осекся и поглядел за реку: там
простерлась
необъятная
и
зловещая
черная тень. Может, это замыкали окоем темные горы, щербатые гребни
которых
расплылись в туманной дали, а может,
стеной
склубились
тучи,
и
за
ними
чернел непроглядный мрак. И казалось, этот
мрак
на
глазах
расползался
и
разрастался, медленно и неотвратимо заполняя солнечные просторы.
- Близко от Мордора?
-
спокойно
закончил
Берегонд.
-
Да,
он
тут
недалеко. Называть его мы избегаем, но живем,
сколько
себя
помню,
в
его
сумрачной тени: она то редеет и отдаляется, то сгущается и нависает.
Сейчас
она чернее черного и разрослась - оттого и мы в страхе и
тревоге.
А
Лютые
Всадники - они год назад или около того обрушились на переправу, и много там
погибло лучших наших воинов. Тогда Боромир отогнал их и
освободил
западный
берег - до сих пор мы удерживаем почти половину Осгилиата. Пока
удерживаем.
Но они со дня на день снова нагрянут. Там, наверно, война и начнется, оттуда
будет главный удар.
- А когда начнется? - спросил Пин. - Думаешь, со дня на день?
Я
ночью
видел, как зажигались маяки и вестники скакали: Гэндальф сказал - это,
мол,
знак, что война началась. Он спешил, как на пожар. А теперь снова вроде
как
тихо.
- У Врага все готово - вот и тихо, - сказал Берегонд. - Как,
представь
себе, ныряльщик воздуху в грудь набирает.
- Маяки-то почему вчера зажгли?
- Поздновато было бы слать
за
помощью,
когда
уж
тебя
обложили,
-
усмехнулся Берегонд. - Я, правда, не
знаю,
как
там
рассудил
государь
и
прочие начальники. К ним стекаются все вести. А наш властитель Денэтор видит
дальше других, видит и недоступное взору. По ночам он, говорят, восходит
на
башню, сидит там в верхнем покое и проникает мыслью в
грядущее;
иногда
он
даже прозревает замыслы Врага и схватывается
с
ним.
Потому-то
он
так
и
постарел прежде времени. Ну, и к тому же Фарамира услали в
набег
за
Реку:
может, от него прибыл вестник.
Но я так думаю, что маяки зажгли после вчерашних вестей
из
Лебеннина.
Умбарские пираты скопили в устьях Андуина огромный флот.
Они
давно
уж
не
боятся Гондора и стакнулись с Врагом, а теперь и выступили с ним заодно. Для
нас это страшный удар:
не
жди,
значит,
особой
подмоги
из
Лебеннина
и
Бельфаласа, не придут многие тысячи опытных воинов. Нам только
и
остается,
что мечтать о северной, ристанийской подмоге и радоваться твоим известиям
о
тамошних победах.
Однако же, - он помедлил, встал и повел взглядом с севера на
восток
и
на юг, - после изенгардского предательства
стало ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004