померкло
солнце,
город онемел, и долина смолкла: не слышно было ни птиц, ни шелеста
листьев,
ни даже дыханья. Сердца их, казалось, замерли, и время застыло.
А их руки нечаянно встретились и сплелись, и они об этом не ведали. Они
стояли и ждали, сами не зная чего. И вскоре почудилось им, будто за дальними
гребнями
вскинулся
до
небес
в
полыхании
молний
вал
темноты,
готовый
поглотить весь мир, задрожала земля и содрогнулись стены Минас-Тирита. Потом
весь край точно вздохнул, и обмершие их сердца снова забились.
- Совсем как в Нуменоре, - сказал Фарамир и удивился своим словам.
- В Нуменоре? - переспросила Эовин.
- Да, - отвечал Фарамир, - в Нуменоре, когда сгинула Западная
империя:
черная волна поднялась выше гор, захлестнула цветущие долины, смыла
все
на
свете, и настала великая неизбывная темнота. Мне это часто снится.
- Ты, значит, думаешь, что настает великая темнота? - спросила Эовин. -
Темнота неизбывная?
И она вдруг прильнула к нему.
- Нет, -
сказал
Фарамир,
заглянув
ей
в
лицо.
-
Это
мне
просто
привиделось. А что произошло - пока не знаю. Рассудок подсказывает,
что
на
мир обрушилось необоримое зло, что настали последние времена.
Но
сердце
с
ним не согласно: и дышится легче, и надежда вместе
с
радостью
пробудилась
вопреки рассудку. Эовин, Эовин, Белая Дева Ристании, в этот час да
отступит
от нас всякая тьма!
Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
Так стояли они на стене Минас-Тирита, и
порывистый
ветер
развевал
и
смешивал черные и золотые пряди. Тень уползла, открылось солнце,
и
брызнул
свет; воды Андуина засверкали серебром, и во всех домах
столицы
запели
от
радости, сами не зная почему.
Но не успело еще полуденное солнце склониться к
западу,
как
прилетел
огромный Орел с вестями от Ополченья. А вести его были превыше всех
надежд,
и он возглашал:
Пойте, ликуйте, о люди Закатной Твердыни!
Ибо Царству Саурона положен конец
И низвергнута Вражья Крепость.
Пойте и веселитесь, защитники стольного града!
Ибо вы сберегли отчизну,
А в пролом на месте Черных Ворот
Вошел с победою ваш
Государь,
И меч его ярче молний.
Пойте же все вы, сыны и дочери Запада!
Ибо ваш Государь
возвратился
И пребудет впредь во владеньях своих
На древнем своем престоле.
И увядшее Древо вновь расцветет,
И начнется времени новый отсчет
Возле солнечной Белой Башни.
Пойте же, радуйтесь, люди!
[Минас-Тирит
издревле
назывался
Минас-Анор,
что
значит
Крепость
Заходящего Солнца. - Прим. перев.]
И на всех улицах и площадях люди пели и радовались.
И потянулись золотистые дни: весна и лето слились
воедино,
и
зацвели
по-летнему гондорские луга и поля. Прискакали
вестники
с
Каир-Андроса,
и
столица украшалась, готовясь встречать Государя. Мерри вызвали к
войску,
и
он уехал с обозом в Осгилиат, где ждал его корабль на
Каир-Андрос.
Фарамир
не поехал: исцелившись, он взял в свои руки бразды
правленья,
пусть
и
не
надолго, но дела не ждали, недаром же он был пока что наместник.
И Эовин
осталась
в
Минас-Тирите,
хотя
брат
просил
ее
явиться
к
торжествам на Кормалленском поле. Фарамир был этим слегка удивлен;
впрочем,
они почти не виделись, он был занят с утра до
вечера,
а
она
не
покидала
Палат Врачеванья, только
бродила
по
саду,
-
и
снова
стала
бледная
и
печальная, одна во всем городе. Смотритель Палат встревожился и
доложил
об
этом Фарамиру.
Тогда Фарамир явился к Палатам, нашел ее - и снова стояли они рядом
на
городской стене. И Фарамир сказал:
- Эовин, почему ты осталась в городе, почему не поехала на Кормаллен за
Каир-Андросом, на торжества, где тебя ждут?
Она ответила:
- А ты сам не догадываешься, почему? Он сказал:
- Могут быть две причины, только не знаю, какая из них истинная.
- Ты попроще говори, - сказала она. - Не люблю загадок!
- Ну что ж, царевна, объясню попроще, коли хочешь, - сказал он. -
Либо
ты не поехала потому, что всего
лишь
брат
твой
позвал
тебя
и
тебе
не
хотелось видеть Арагорна, потомка и наследника Элендила, чье
торжество
для
тебя не в радость. Либо же потому,
что
я
туда
не ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004