историю Гондора; лучше бы ты ее поучил, чем разорять гнезда и гонять
лодыря
в хоббитанских лесах. Слушай, что тебе говорят!
И
посуди
сам:
очень
это
будет кстати - принести властителю весть о гибели его
наследника
и
заодно
сообщить, что, мол, власти твоей конец, вот-вот
явится
законный
Государь?
Уразумел?
- Госуда-арь? - изумился Пин.
- Да, - отрезал Гэндальф. - Хватит тебе уже хлопать ушами,
возьмись-ка
за ум! И он постучал в двери.
Двери растворились словно бы сами собой, и Пин увидел огромный чертог с
узкими
стрельчатыми
окнами
по
обеим
сторонам,
за
черномраморными
колоннадами. Пышные капители украшала узорная листва и
диковинные
звериные
морды; высокий мозаичный свод отливал
тусклым
золотом.
Ни
занавесей,
ни
гобеленов, ни деревянной утвари; меж колонн застыли суровые изваяния.
Они напоминали андуинских Каменных
Гигантов,
и
не
без
трепета
Пин
окинул взглядом длинные ряды статуй давным-давно умерших Государей
Гондора.
В дальнем конце чертога, на
многоступенчатом
возвышении,
стоял
трон
под
мраморным навесом в виде увенчанного короной
шлема,
а
позади
поблескивал
самоцветами стенной горельеф - дерево в цвету. Но трон был пуст. На
широкой
нижней ступени в незатейливом черном каменном кресле
сидел,
опустив
взор,
древний старец. В руке он держал белый жезл с золотым набалдашником.
Он
не
взглянул им навстречу, и они медленно приблизились;
остановившись
шага
за
три от подножной скамейки, Гэндальф молвил:
- Привет
тебе,
властитель
и
наместник
Минас-Тирита,
Денэтор,
сын
Эктелиона! В этот роковой час я принес тебе вести и готов подать совет.
Старец поднял голову. Пин увидел
строгое
и
надменное
точеное
лицо,
длинный нос с
горбинкой
и
запавшие
темные
глаза;
и
вовсе
не
Боромир
вспомнился ему, а скорее Арагорн.
- Час поистине роковой, - отозвался старец,
-
твой
излюбленный
час,
Митрандир. Да, судя по всему, Гондор на краю бездны, однако сейчас
мне
мое
горе горше обшей судьбины. Говорят, ты привез свидетеля гибели
моего
сына.
Это он и есть?
- Да, это он и есть, - подтвердил Гэндальф. - Их было двое, свидетелей.
Другой - с Теоденом Ристанийским; может, еще и явится. Оба
невысоклики,
но
прорицанье было не о них.
- О них или нет, но самое слово это, - угрюмо сказал Денэтор,
-
язвит
мой слух с тех пор, как Совет наш смутило темное прорицанье и Боромир очертя
голову кинулся невесть куда, навстречу своей гибели. О сын мой, как худо нам
без тебя! Фарамира надо было отправить.
- Фарамир и вызывался, - возразил Гэндальф. - Горюешь - горюй, но
и
в
горе будь справедлив. Боромир сам пожелал идти и настоял на своем.
Властный
и своевольный, он прекословья не терпел. Много лиг я прошел с ним бок о бок,
и мне довелось его распознать. Ты, однако же, упомянул о его
гибели.
Стало
быть, тебя уже оповестили об этом?
- Вот оно - оповещение, - молвил Денэтор, отложив
жезл
и
поднявши
с
колен в обеих руках обломки турьего рога, оправленного серебром.
- Это же рог Боромира, он его всегда носил! - воскликнул Пин.
-
Верно,
- сказал Денэтор. - А прежде я носил его, как всякий старший
сын
в
нашем
роду
еще
со
времен
последнего князя, когда Ворондил, отец
наместника Мардила, охотился на диких быков Араува в дальних рунских степях.
Тринадцать
дней
назад
я
расслышал
его
смутный зов от северных пределов
княжества,
и
вот
Великая
Река принесла мне осколки рога: больше уж он не
затрубит.
-
Денэтор
умолк,
и
настала
тяжкая тишина. Но вдруг он вперил
взор в Пина. - Что скажешь на это ты, невысоклик?
- Тринадцать, тринадцать дней назад, - залепетал тот. - Пожалуй
что
и
так, правда тринадцать. И я был рядом с ним,
когда
он
трубил
в
рог.
Но
подмога не явилась. Только орки набежали.
- Вот оно как, - протянул Денэтор, пристально глядя в лицо Пину. ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004