Черный
Владыка
отыскал
эту
тварь,
щедро выкармливал ее падалью, покуда она
не
стала
больше
самой
огромной
птицы, и отдал ее своему прислужнику. Все
ниже
и
ниже
спускалась
она
и
наконец, сложив перепончатые крылья и хрипло каркая, опустилась на
мертвого
Белогрива, вонзила в него когти и вытянула длинную голую шею.
Могуч и страшен был ее седок в черной
мантии
и
стальной
короне;
из
пустоты над его
плечами
мертвенно
светился
взор
главаря
назгулов.
Еще
прежде, чем рассеялась тьма,
он
призвал
свое
крылатое
чудище
и
теперь
вернулся на поле брани, обращая надежду в отчаяние и победу в
погибель.
Он
взмахнул черною булавой.
Однако не все покинули
поверженного
Теодена.
Кругом
лежали
мертвые
витязи-гридни; других далеко умчали испуганные кони. Но один
остался:
юный
Дернхельм, чья преданность превозмогла страх. Он стоял и плакал,
ибо
любил
государя, как отца. Мерри удержался на коне во
время
атаки
и
был
цел
и
невредим, хотя, когда налетел призрак,
Вихроног
сбросил
обоих
седоков
и
теперь носился
по
равнине.
Мерри
по-звериному
отполз
на
четвереньках,
задыхаясь от слепящего ужаса.
"Оруженосец конунга! Оруженосец конунга! - взывала его
совесть.
-
Ты
должен защитить его. Помнишь, сам говорил: "Теперь ты мне вместо отца" ?" Но
его обмякшее тело лишь бессильно содрогалось. Он не смел ни поднять
голову,
ни открыть глаза, и вдруг из черной, непроглядной
тьмы
заслышал
он
голос
Дернхельма, только голос был будто и не его, но все же очень знакомый:
- Убирайся, гнусный вурдалак, поганая нежить! Оставь погибших в покое!
И другой, леденящий голос отозвался:
- Не спорь с назгулом о его добыче! А то не видать тебе смерти
в
свой
черед: он унесет тебя в замогильные обиталища, в кромешную тьму,
где
плоть
твою сгложут муки, а душонку будет вечно терзать взор Недреманного Ока!
Лязгнул меч, покидая ножны.
- Грози, чем хочешь: я все равно сражусь с тобой.
- Ты - со мной сразишься? Глупец! Ни один смертный муж мне не страшен.
И тут Мерри услышал
совсем
уж
нежданный
звук.
Казалось,
Дернхельм
рассмеялся, и сталью зазвенел его чистый голос.
- А я не смертный муж! Перед тобою женщина. Я - Эовин, дочь Эомунда,
и
я спорю с тобой о своем государе и родиче. Берегись, если ты не
бессмертен!
Я зарублю тебя, черная нежить, если ты тронешь его.
Крылатая
гадина
зашипела
и
рявкнула
на
нее,
но
Кольценосец
безмолвствовал, точно вдруг усомнился в себе. А Мерри был так
удивлен,
что
страх его приотпустил. Он открыл глаза и,
понемногу
прозревая,
увидел
за
десяток шагов чудище в черной мгле
и
на
спине
его
жуткую
тень
главаря
назгулов. По левую руку, поодаль
от
Мерри,
стояла
та,
кого
он
называл
Дернхельмом. Теперь на ней не было шлема, и золотистые пряди рассыпались
по
плечам. Сурово и прямо глядели ее светло-серые глаза, но по
щекам
катились
слезы. В руке она держала
меч
и
заслонялась
щитом
от
мертвящего
взора
призрака.
Да, это была Эовин, это был Дернхельм. Мерри
припомнилось
юное
лицо,
которое он увидел при
выезде
из
Дунхерга:
лицо
без
проблеска
надежды,
затененное смертью. Он и жалел ее, и восхищался
ею,
и
в
нем
пробудилась ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004