- Надеюсь, даже раньше, - отозвался Гэндальф. - Я ведь не затем
скакал
сюда от
Изенгарда,
вперегонки
с
ветром,
чтобы
доставить
тебе
нового,
необычайно учтивого и, паче того, преданного служителя. А что Теоден победил
в смертельной битве, что Изенгард низвергнут, что я преломил жезл Сарумана -
эти вести для тебя не важны?
- Важны, разумеется. Но я уже знаю обо всем
этом
-
знаю
достаточно,
столько, сколько надо, дабы по-прежнему противостоять грозе с востока.
Он обратил свои темные глаза на Гэндальфа, и Пин заметил сходство
двух
властительных старцев и почуял их обоюдную неприязнь: взоры
их
были
точно
тлеющие уголья, готовые вот-вот полыхнуть пламенем.
И Денэтор был с виду куда больше
похож
на
могучего
чародея,
нежели
Гэндальф: величавее, горделивее, благообразнее - и старше. Однако же вопреки
зрению иным чувством Пин ощущал, что Гэндальф и могущественнее, и мудрее,
а
истинное величье его до поры сокрыто. И
он
древнее,
намного
древнее.
"А
сколько же ему правда лет?" - подумал Пин и удивился: почему-то такой вопрос
ему никогда на ум не приходил. Чего-то там Древень толковал насчет магов, но
это было словно бы и не про Гэндальфа. Кто же такой
Гэндальф,
на
самом-то
деле? Когда, в какие незапамятные времена
явился
он
в
Средиземье,
когда
суждено ему покинуть этот
мир?
Очнувшись
от
раздумий,
Пин
увидел,
что
Денэтор с Гэндальфом по-прежнему смотрят
друг
на
друга,
будто
читают
в
глазах. Первым отвел взгляд Денэтор.
- Да, да, - сказал он, - хотя Зрячих Камней,
говорят,
больше
нет
на
свете, однако
властителям
Гондора
зоркости
по-прежнему
не
занимать,
и
многими путями доходят до них вести. Но садитесь же!
Поставили кресло, скамеечку и
столик,
принесли
на
подносе
чеканный
серебряный кувшин с кубками и белые хлебцы. Пин
присел,
не
сводя
глаз
с
престарелого наместника. То ли ему показалось,
то
ли
правда,
упомянув
о
Камнях, Денэтор искоса сверкнул на него взором?
- Ну что ж, рассказывай, верноподданный мой, -
с
милостивой
усмешкой
молвил Денэтор. - Ибо поистине дорого для меня каждое слово того, с кем
был
столь дружен мой сын.
Пин
запомнил
навеки
этот
долгий
час
в
пустынном
чертоге
под
пронзительным оком
наместника
Гондора,
который
непрестанно
задавал
ему
трудные, опасные вопросы; а рядом к тому же был Гэндальф, он смотрел, слушал
и (Пина не обманешь) еле сдерживал гнев и нетерпенье.
Час наконец истек, Денэтор ударил в гонг, и Пин был еле живой. "Да ведь
еще не больше девяти, - подумал он. - Эх, съесть
бы
сейчас
три,
что
ли,
завтрака!"
- Отведите гостя нашего Митрандира в жилище, уготованное
для
него,
-
велел Денэтор,
-
вместе
с
его
спутником,
если
тот
пожелает
покамест
оставаться с ним. Да будет, однако же, известно, что
он
теперь
у
меня
в
услужении: зовется он Перегрин, сын Паладина, скажите ему первые пропуска. И
передайте военачальникам - пусть ожидают меня у дверей
на
исходе
третьего
часа.
И ты, государь мой Митрандир, прибудь к этому часу, а
впредь
являйся,
когда тебе угодно. Во всякое время тебя
пропустят
ко
мне,
кроме
кратких
часов моего сна. Не гневись на стариковскую дурость и приходи утешить меня!
- На стариковскую дурость? - переспросил Гэндальф. - Нет, государь,
из
ума ты не выжил, для тебя это было бы смерти подобно. Как хитро заслоняешься
ты своим горем! Думаешь, я
не
понял,
почему
ты
целый
час
расспрашивал ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004