что. Исилдур заполучил некое сокровенное достояние Врага,
да
не
будет
он
назван, и взял его с собой, уходя из Гондора навстречу безвестной гибели.
И
казалось мне, что я понял, чего доискивается
Митрандир,
однако
же
поиски
эти, устремленные в глубокую древность, счел любомудрием книжника. Но
когда
мы пытались разгадать таинственное прорицание, пришло мне
на
ум,
что
эта
добыча и есть Проклятие Исилдура. Ибо ничего мы больше о нем не знаем,
лишь
упомянуто в одном из сказаний, что его
пронзила
стрела
орка.
Это
же,
и
только это сказал мне Митрандир.
Не знаю и не ведаю, какое вражеское
достояние
понадобилось
Исилдуру:
должно быть, некий могучий гибельный талисман,
орудие
лиходейства
Черного
Властелина. И если оно сулит удачу в
бою,
то
наверняка
Боромир,
гордый,
бесстрашный, зачастую безоглядный,
жаждущий
блеска
побед
Минас-Тирита
и
блистания своей воинской славы, неудержимо возжелал этим орудием
завладеть.
В недобрый час отправился он в Раздол! И отец, и старшины послали
бы
меня,
но он, как старший брат и закаленный воин, не мне чета
(говорю
без
всякой
обиды), настоял на своем.
Однако же не страшитесь! Я не подобрал бы этот талисман
и
на
большой
дороге. Если бы даже Минас-Тирит погибал на моих глазах и я один мог бы
его
спасти
с
помощью
вражеского
колдовского
орудья,
возвеличить
Гондор
и
прославиться, то и тогда - нет! Такою ценой
не
нужны
мне
ни
победы,
ни
слава, о Фродо, сын Дрого.
- Так же решил и Совет, - сказал Фродо. - И мне они не нужны, и
вообще
- не мое это дело.
- Мне в мечтах представляется, - сказал Фарамир,
-
и
цветущее
Белое
Древо в великокняжеском дворце, и Серебряный Венец на челе князя,
и
мирный
Минас-Тирит - нет, Минас-Анор, град, каким
он
был
в
древности,
светлый,
высокий и дивный, прекрасный, как царь среди царей, а
не
грозный,
подобно
властелину, окруженному рабами, да и добрый властелин не
лучше,
даже
если
рабы им довольны. Воевать надо: мы защищаем свою жизнь и
честь
от
убийцы,
изувера и разрушителя. Однако не по душе мне ни сверканье острых
мечей,
ни
посвист быстрых стрел, ни слава
великого
воителя.
Все
это
надобно
лишь
затем, чтобы оборонить то, что
мы
обороняем:
светлый
град,
воздвигнутый
нуменорцами, оплот памяти и хранилище древней мудрости, святилище красоты
и
светоч живой истины. Надо, чтоб его любили,
а
не
боялись,
и
чтили,
как
почитают убеленных сединами мудрецов.
Так что оставь опасенья! Я тебя больше не буду выспрашивать, не
спрошу
даже, верно ли я догадался. Разве что ты сам мне доверишься - что
ж,
тогда
попробую помочь тебе советом, а быть может, и делом.
Фродо на это ничего не сказал. Он едва не уступил желанию искать помощи
и совета у этого сурового юноши, так были отрадны
его
ясные
речи.
Однако
что-то его удержало, на сердце у него были страх и тревога, ведь
если
и
в
самом деле только они с Сэмом уцелели из Девяти Хранителей, то одни остались
в ответе за все. Излишняя подозрительность надежней слепого доверия. К
тому
же, поглядывая на высокого
спутника
и
внимая
его
голосу,
он
вспоминал
Боромира - внезапно перекошенное лицо и алчный
огонь
в
глазах.
Непохожие
братья были ужасно похожи.
Потом они шли молча, бесшумно скользя по траве
мимо
старых
деревьев,
точно серо-зеленые тени; над ними распевали птицы и отливала темным
блеском
вечнозеленая листва итильского леса.
Сэм в разговор не встревал, только прислушивался, в то
же
время
ловя
чутким хоббитским ухом окрестные лесные шумы и шорохи. Про Горлума
ни
разу
упомянуто не было, и он был ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004