-  Звездинка? - пробормотал Фродо в недоумении, как бы сквозь сон. - Ах
да!  Как  же я забыл о ней! Чем  чернее  тьма, тем  ярче он светит! Вот она,
тьма, и да возгорится свет!

     Медленно вынул он  из-за  пазухи  фиал  Галадриэли  и  поднял  его  над
головой. Он замерцал слабо, как восходящая звездочка в туманной мгле,  потом
ярко блеснул, разгоняя мрак, наконец разгорелся ясным серебряным пламенем  -
и вспыхнул неугасимый светильник, словно сошел к  ним  закатной  тропой  сам
Эарендил с Сильмариллом на челе. Темнота расступалась,  а  серебряный  огонь
сиял в хрустале и осыпал руку Фродо ослепительно белыми искрами.
     Фродо изумленно глядел на чудесный дар, который так долго носил с собой
как драгоценную и милую безделушку. В дороге он редко вспоминал  о  фиале  -
вот вспомнил в Моргульской долине - и не вынимал  его:  вдруг  засветится  и
выдаст.
     - Айя Эарендил Эленион Анкалима! - воскликнул  он, не ведая, что значат
и откуда взялись эти слова, ибо иной голос говорил его устами, голос ясный и
звонкий, пронизавший смрадную тьму.
     Но много  злодейства  таят  глубокие  полости  Средиземья  -  могучего,
древнего, ночного злодейства. Исчадие мрака,  Она  слышала  этот  эльфийский
возглас в незапамятные времена, слышала и не убоялась  его,  не  убоялась  и
теперь. И Фродо почуял  ее  кромешную,  черную  злобу  и  мертвящий  взгляд.
Невдалеке, между ними и скважиной,  от  которой  их  отшатнуло,  явились  из
темени два больших многоглазых пучка,  и  скопища  пустых  глаз  отразили  и
распылили ясный свет звездинки;  смертоносным  белесым  огнем  налились  они
изнутри, огнем ненасытной и беспросветной злобы.  Чудовищны  и  омерзительны
были эти паучьи - и вовсе не паучьи - глаза, налитые  злорадством  при  виде
беспомощных, затравленных жертв.
     Фродо и Сэм пятились,  не  в  силах  оторвать  взгляда  от  многоглазых
пучков, а они все приближались. Дрогнула рука  Фродо,  он  медленно  опустил
светильник.  Цепенящее  злорадство  приугасло,  глаза  хотели   позабавиться
предсмертной суетней жертв - и жертвы повернулись и  побежали.  Через  плечо
Фродо, чуть не плача от страха, увидел, что глаза скачками движутся  следом.
И смрад объял его как смерть.
     - Стой! Стой! - выкрикнул он. - От них не убежишь!
     Глаза медленно близились.
     - Галадриэль! - воскликнул он  и  с  мужеством  отчаяния  снова  воздел
светильник над головой. Глаза застыли и опять приугасли, словно бы в  некоем
сомнении.  И  сердце  Фродо  воспламенилось  гневом  и  гордостью,  и  он  -
безоглядно, безрассудно, отважно, -  перехватив  светильник  в  левую  руку,
правой обнажил меч. Острый, надежный клинок заблистал  в  серебряном  свете,
полыхая  голубым  пламенем.  Высоко  подняв  эльфийскую  звезду  и  выставив
сверкающее острие, Фродо Торбинс, маленький хоббит из маленькой  Хоббитании,
твердым шагом пошел навстречу паучьим глазам.
     Они еще потускнели, сомнение в  них  усилилось,  и  они  попятились  от
ненавистного и небывалого света, надвигающегося на них. Ни солнце, ни  луна,
ни звезды не проникали в логово; но вот звезда спустилась в каменные недра и
приблизилась, и глаза отпрянули и медленно погасли; мелькнула тенью огромная
невидимая туша. Они скрылись.

     - Хозяин, хозяин! - кричал Сэм. Он не отставал от  Фродо  с  обнаженным
мечом наготове. - Ура и слава нам! Ну, эльфы, если б об этом прослышали, как
пить дать сочинили бы песню. Может, я как-нибудь уцелею, все расскажу  им  и
сам эту песню послушаю. Но дальше,  сударь,  не  ходите!  Не  надо  в  ихнюю
берлогу! Улепетнем поскорее из этой вонючей дыры!
     И они пошли по проходу дальше, а  после  и  побежали.  Там  был  крутой
подъем, и с каждым шагом смрад логова слабел; сердце забилось ровнее, и сами
собой двигались ноги. Но полуслепая злоба хватки  не  разжала:  она  таилась
где-то позади, а может, рядом  и  по-прежнему  грозила  смертью.  Наконец-то
повеял холодный разреженный воздух. Вот он, другой конец прохода.  Задыхаясь
от тоски по небу над головой, они кинулись к выходу - и  снова,  отброшенные
назад, поднялись на ноги.
     Выход был прегражден, но не  камнем,  а  чем-то  пружинисто-податливым,
однако неодолимым. Воздух снаружи сочился, свет - ничуть. Они снова ринулись
напролом и опять были отброшены.
     Подняв светильник, Фродо пригляделся и увидел серую завесу, которую  не
проницало  и  даже  не  освещало  сияние  звездинки,  точно  это  была  тень
бессветная и для света неприступная. Во всю ширину и  сверху  донизу  проход
затянула огромная сеть, по-паучьи тщательно и  очень  плотно  сплетенная,  а
паутина была толщиной с веревку. Сэм мрачно рассмеялся.
     - Паутинка! - сказал он - Всего-то навсего? Но каков  паук!  Долой  ее,
руби ее!
     И он с размаху рубанул мечом, но паутину не рассек. Она спружинила, как
тетива, свернув клинок плашмя и отбросив руку с мечом.  Три  раза  изо  всей
силы рубанул Сэм, и наконец одна-единственная паутинка перерубилась, свилась
и свистнула в воздухе, задев Сэмову руку: он вскрикнул от боли,  сделал  шаг
назад и поднес руку к губам - подуть.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004