И он заплакал и подошел к Фродо,  прибрал  его  тело,  и  скрестил  его
холодные руки на груди, и обернул его плащом, и положил с одной стороны свой
меч, а с другой - Фарамиров посох.
     - Если мне надо идти дальше, - сказал он, -  то  придется,  сударь,  уж
извините, взять ваш меч, а вам  я  оставлю  этот,  он  лежал  возле  старого
мертвого короля  в  Могильниках;  и  пусть  вам  останется  ваша  мифрильная
кольчуга, подарок господина Бильбо. И вот еще ваша звездинка, сударь,  -  вы
мне ее одолжили, и она  мне  очень  еще  понадобится,  темень-то  никуда  не
делась, и мне от нее никуда не деться. Куда уж мне такие подарки,  да  и  не
мне она была подарена, Владычица вам ее дала, но она-то как  раз,  может,  и
поймет. А вы-то хоть понимаете, сударь? Раз мне надо дальше.

     Ну не мог он идти дальше, никак не мог. Он опустился  на  колени,  взял
мертвую руку и не мог ее отпустить. Шло время, а он все  стоял  на  коленях,
держал холодную руку и не мог решиться.
     Да, решимости не хватало, а надо  было  пускаться  в  одинокий  путь  -
затем, чтоб отомстить. Он не остановится, пройдет  любыми  тропами,  исходит
все Средиземье, есть-пить не будет, пока не настигнет и не убьет Горлума. Но
ведь не за этим он пошел с хозяином, да ради этого не стоит и  покидать  его
тело. Убийством его не вернешь. Его ничем не вернешь. Тогда уж лучше умереть
рядом с ним: тоже одинокий путь, уводящий из жизни.
     Он поглядел на ярко-голубой клинок и подумал о пути назад краем черного
обрыва в никуда. Мстить или не мстить - не все ли равно? Нет, не за этим  он
шел за тридевять земель.
     - Ну а что ж тогда? - воскликнул он снова. - Что же  мне  делать?  -  И
ответ пришел сам собой, простой и жестокий: обещал пригодиться -  пригодись,
исполни за него. Вон он, твой путь - тоже одинокий и самый страшный.
     - Это как? Мне одному идти, что ли, к Роковой Расселине? - Он задрожал,
но тут-то и пришла решимость. - Как так? Это  мне-то,  мне  у  него  забрать
Кольцо? Совет поручил Кольцо ему.
     И опять не замедлил ответ: "Совет поручил ему Кольцо и  дал  спутников,
чтоб они помогли выполнить поручение. Ты - последний из  Хранителей:  вот  и
выполняй, за тебя некому".
     - Зачем так надо, чтоб я был последним?  -  простонал  он.  -  Сюда  бы
старину Гэндальфа или кого из  прочих...  И  как  мне  одному  решать?  Я  ж
непременно маху дам! Чего  мне  выставляться-то,  какой  из  меня  Хранитель
Кольца?
     "Ты не выставляешься: тебя выставила судьба. А что, мол, ты в Хранители
не годишься, так не больно-то годились и господин Фродо,  да  что  говорить,
господин Бильбо и тот... Они ж не сами себя выбирали, а так получилось".
     - Словом, хочешь не хочешь, а надо решать самому.  Осрамлюсь,  конечно,
но это уж как водится: чтобы Сэм Скромби да не сел в лужу? Будем думать:  ну
вот, найдут нас здесь, господина Фродо то есть, и эта Штуковина, что на нем,
достанется Врагу.  Тут  нам  всем  и  конец  -  конец  Лориэну,  Раздолу,  а
Хоббитании уж и подавно. Ишь, думать  наладился  -  думать-то  времени  нет.
Война  началась,  и  Враг,  видать,  берет  верх.  Обратно  с   Кольцом   не
проберешься: да и с кем советоваться, у кого спрашиваться? Нет уж, либо сиди
жди, пока тебя укокошат над телом хозяина, а Штуковину отнесут Кому не надо,
либо забирай Колечко и бери ноги в руки. - Сэм глубоко вздохнул. - Вот  так,
и больше ничегошеньки не надумаешь!
     Он склонился над Фродо, отстегнул брошь у подбородка, засунул руку  ему
под рубашку, а другой рукой приподнял мертвую голову, поцеловал холодный лоб
и бережно снял цепочку с шеи. И опустил голову хозяина на камень;  застывший
лик не изменился, и тут уж все стало понятней понятного: да,  Фродо  умер  и
поручение его больше не касается.
     - Прощай, хозяин, прощай, дорогой мой!  -  тихо  молвил  он.  -  Прости
своего Сэма.  Он  вернется  сюда  непременно,  вот  только  доделает,  ежели
получится, твое дело. И уж больше не разлучимся. А покуда покойся  с  миром:
авось не доберутся до тебя вражеские стервятники! Может,  Владычица  услышит
меня и соблаговолит исполнить одно-единственное мое желание -  устроит  так,
чтоб я возвратился и нашел тебя. Прощай!
     Он склонил голову, продел ее  в  цепочку  -  и  согнулся  под  тяжестью
Кольца, словно на шею ему повесили огромный камень. Но  мало-помалу,  то  ли
привыкая к тягости, то ли обретая новые силы, он распрямился, с трудом встал
на ноги и понял, что идти сможет и ношу унесет. При свете фиала он  еще  раз
поглядел на своего хозяина, а фиал светился тихо, будто ранняя звезда летним
вечером,  и  мягко  озарял  лицо  Фродо,  строгое,  бледное  и  по-эльфийски
красивое: смертная тень сошла с него.  Горько  утешенный  на  прощание,  Сэм
отвернулся, спрятал светильник и побрел в сгустившуюся темень.

     Идти было недалеко: сотня саженей, не больше, от  прохода  до  Ущелины.
Тропа и в сумерках виднелась - широкая, исхоженная, она отлого поднималась в
гору между сближавшихся скал и превратилась в длинную  лестницу  с  плоскими
стертыми ступенями. Черная сторожевая башня угрюмо высилась прямо  над  ним,
мигая красным глазом. Он скрылся в тени у ее подножия. Вот и лестнице конец,
а вон и Ущелина.
     - Решенного не перерешить, - твердил он сам себе, а все же  хоть  вроде
бы решил и по совести, но сердце его противилось каждому  шагу.  -  Неверно,
что ль, я рассудил? - пробормотал он. - А как же надо было?
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004