Сгинули дни былые
                          в закатной тени за холмами.
          С огнем отплясала радость,
                          и с дымом умчалось горе,
          И невозвратное время
                          не вернется к нам из-за Моря.

     Такое поминанье сочинил давно забытый  ристанийский  песенник  в  честь
Отрока Эорла, витязя из витязей: он примчался сюда с севера, и крылья  росли
возле копыт его скакуна Феларофа, прародителя нынешних лошадей  Мустангрима.
Вечерами, у костров, эту песню поют и поныне.
     За безмолвными курганами дорога вкруговую устремилась вверх по зеленому
склону и наконец привела  их  к  прочным  обветренным  стенам  и  крепостным
воротам Эдораса.
     Возле них сидели стражи, числом более десятка; они тотчас  повскакивали
и преградили путь скрещенными копьями.
     - Ни с места, неведомые чужестранцы! - крикнули  они  по-ристанийски  и
потребовали затем назвать себя и изъяснить свое дело. Изумление  было  в  их
взорах и ни следа дружелюбия; на Гэндальфа они глядели враждебно.
     - Добро вам, что я понимаю ваш язык, - отозвался тот на их  наречии,  -
но странники знать его не обязаны. Почему  вы  не  обращаетесь  на  всеобщем
языке, как принято в западных землях?
     - Конунг Теоден повелел пропускать лишь тех, кто знает  по-нашему  и  с
нами в дружбе, - отвечал самый видный из стражей. - В дни войны  к  нам  нет
входа никому, кроме мустангримцев и гондорцев, посланцев Мундбурга.  Кто  вы
такие, что безмятежно едете в диковинном облаченье по нашей  равнине  верхом
на конях, как две капли воды схожих с нашими? Мы стоим на часах всю  ночь  и
заметили вас издалека. В жизни  не  видели  мы  народа  чуднее  вас  и  коня
благородней того, на котором вы сидите вдвоем. Он из табуна Бэмаров - или же
глаза наши обмануты колдовским обличьем. Ответствуй, не ведьмак  ли  ты,  не
лазутчик ли Сарумана, а может, ты  чародейный  призрак?  Говори,  ответствуй
немедля!
     - Мы не призраки, - отвечал за Гэндальфа  Арагорн,  -  и  глазам  своим
можете верить. Что кони это ваши - знаете сами,  нечего  и  спрашивать  зря.
Однако же редкий конокрад пригоняет коня хозяевам. Это вот Хазуфел  и  Арод.
Эомер, Третий Сенешаль Мустангрима, одолжил их нам двое суток назад.  Мы  их
доставили в срок. Разве Эомер не вернулся и вас не предупредил?
     Страж, как видно, смутился.
     - Об Эомере у нас речи не будет, - молвил он, отводя глаза. -  Если  вы
говорите правду, то конунга, без сомнения, надо оповестить. Пожалуй, вас,  и
то сказать, поджидают. Как раз две ночи  назад  к  нам  спускался  Гнилоуст,
именем Теодена он не велел пропускать ни единого чужестранца.
     - Гнилоуст? - сказал Гэндальф, смерив его  строгим  взглядом.  -  Тогда
больше ни слова! До Гнилоуста  мне  дела  нет,  дела  мои  -  с  повелителем
Мустангрима. И дела эти спешные. Пойдешь ты или  пошлешь  объявить  о  нашем
прибытии?
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004