- В  самую глушь за  Лесным Чертогом. Идти  далеко, но там отдохнешь, и
завтрашний путь твой станет короче.
     Шли  они  молча  и  мелькали,  как тени, ибо эльфы ходят еще  бесшумнее
хоббитов. Пин стал было задремывать и спотыкаться, но рядом шел эльф, держал
его под руку и не давал упасть. А Сэм шагал рядом с Фродо и шел как во сне -
страшноватом, но восхитительном.
     Лес по обе стороны густел и густел: смыкающиеся деревья были моложе,  а
стволы у них  -  толще;  потом тропа углубилась  в  лощину,  справа и  слева
нависли заросли  орешника.  Наконец эльфы свернули  в самую  чащу, где вдруг
словно  чудом  открылась узкая  зеленая просека;  теснее и теснее  смыкались
высокие стены деревьев -  но вдруг расступились, и  впереди простерся ровный
луг, матово-серый в ночном свете. С трех сторон окружал его лес; а с востока
он  обрывался крутым склоном, и могучие  древесные кроны  вздымались к ногам
откуда-то снизу.
     Эльфы  уселись  на  траве  и завели  негромкий  разговор  между  собой;
хоббитов они словно бы перестали замечать.
     А те дремали, укутавшись  в плащи и  одеяла. Ночь  надвинулась; дальние
деревенские огоньки в  долине погасли.  Пин крепко уснул, улегшись щекой  на
кочку.
     Высоко  на  востоке зажглась Звездная Сеть, Реммират; пронизывая туман,
разгорелся, как пламенный рубин, Боргиль. Потом вдруг, словно по волшебству,
небо  разъяснилось,   а  из-за  окраины   мира  блеснул  Небесный  Меченосец
Мэнальвагор в сверкающем поясе. Эльфы встретили его звонкой песней, и где-то
неподалеку вспыхнуло ярко-алое пламя костра.
     - Что же вы? - позвали хоббитов  эльфы. - Идемте! Настал  час  беседы и
веселья.
     Пин сел, протер глаза и зябко поежился.
     - Добро  пожаловать, друзья! Костер горит, и ужин  ждет, - сказал эльф,
склонившись к сонному Пину.
     Зеленый луг уходил в лес и становился лесным чертогом,  крышей которому
служили  ветви  деревьев. Мощные  стволы  выстроились колоннадой.  Посредине
чертога полыхал  костер, а с ветвей сияли серебряные и золотые фонари. Эльфы
сидели вокруг огня на траве или на круглых чурбачках. Верней,  одни  сидели,
другие раздавали кубки и разливали вино, а третьи разносили яства.
     - Угощение  скудно,  - извинились они перед хоббитами, - мы  ведь  не у
себя  дома,  это   походная  стоянка.  Вот   будете   у  нас,  тогда  примем
по-настоящему.
     - Да я даже в день рождения вкуснее не угощал, - сказал Фродо.
     Пин потом не слишком помнил, что он пил и ел: он больше глядел на ясные
лица эльфов и слушал их голоса, разные и по-разному дивные;  и казалось ему,
что он видит чудесный сон. Он только помнил, что давали хлеб - белый и такой
вкусный, будто ты изнемогал от голода, а тебе протянули пышный ломоть; потом
он выпил кубок чего-то чистого, как из родника, и золотистого, словно летний
вечер.
     А Сэм и словами не  мог  описать, что там было, и вообще  никак не  мог
изобразить, хотя помнил эту радость до конца дней своих. Он, конечно, сказал
одному эльфу:
     - Ну, сударь, будь  у меня  в  саду такие яблоки, вот  тогда я  был  бы
садовник! Правда, чего там яблоки - вот пели вы, так это да!
     Фродо пил, ел и разговаривал,  не  без труда подбирая слова. Он еле-еле
понимал по-эльфийски и вслушивался изо всех  сил. Ему  было  приятно, что он
мог  хотя бы поблагодарить  тех, кто ему прислуживал, на  их родном языке. А
они улыбались и радовались: "Ай да хоббит!"
     Потом Пин уснул,  и его осторожно уложили на мягкое травяное ложе между
корнями деревьев. Сэм встряхивал головой и  не желал  покидать хозяина.  Пин
уже видел  седьмой сон, а Сэм все сидел у ног Фродо: крепился, крепился -  и
наконец прикорнул.  Зато Фродо еще  долго  не спал:  у  него был разговор  с
Гаральдом.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004