Д.Р.Р. ТОЛКИЕН

Начало сайта

Для учёбы

Личности

Почти серьёзно

Ссылки
Об авторе Что нового (Бес)толковый словарь Разное

Здесь размещены электронные варианты книг (в основном худ.лит.)

Д.Р.Р. ТОЛКИЕН

Властелин колец. Две крепости


     Древень мгновенно все учуял.
     - Кгм, кха-кха, ты вот что, друг  мой  Пин,  -  сказал  он,  и  звучный
хоровод онтов вдруг примолк. - Я и забыл, что вы такие несусветные торопыги.
Но и то правда, скучновато слушать разговор на непонятном  языке.  Подите-ка
погуляйте. Имена ваши на Онтомолвище  названы,  все  вас  разглядели  и  все
согласны, что вы не орки  и  что  нужно  добавить  строку-другую  в  древний
перечень. На этом мы пока что и порешили,  и  очень,  я  вам  скажу,  быстро
порешили, едва ли не чересчур. Вы с Мерри побродите пока по долине, чем  вам
плохо. Пить захотите - там есть на северном склоне,  повыше,  очень  вкусный
источник. А тут еще надо  изрядно  поговорить,  чтобы  устроилось  настоящее
Онтомолвище. Я потом приду вас проведать, тогда расскажу, как у нас чего.
     Он  опустил  Пина  и  Мерри  наземь,  а  они, не сговариваясь, оба враз
сообразили   низко   и   благодарственно   поклониться.   Онтов   это  очень
позабавило:  они  о  чем-то  перемолвились,  и зеленые искры замелькали в их
взорах.  Но  вообще-то  им,  видимо,  было уже не до хоббитов. А те побежали
наверх  западной  тропой:  надо  же  поглядеть,  что там, за оградой, с этой
стороны  Тайнодола.  Там  громоздились  лесистые  откосы,  и за высокогорным
ельником  сверкал сахарно-белый пик. Слева, на юге, тоже виднелся лес, лес и
лес,  уходивший  в  серую  расплывчатую даль с бледной прозеленью. "Наверно,
ристанийская равнина", - догадался Мерри.
     - А где, интересно, Изенгард? - спросил Пин.
     - Знал бы я, куда хоть нас занесло, - отозвался Мерри. - Ну,  если  это
вот вершина Метхедраса,  то  у  подножия  его,  помнится,  как  раз  и  есть
Изенгард, крепость в глубоком ущелье. Небось вон там,  слева  за  хребтиной.
Видишь, не то дым сочится, не то туман?
     - Изенгард, он какой? - выспрашивал дальше любопытный Пин.  -  Он  ведь
онтам, поди, не по зубам.
     - Да и я тоже думаю - куда им, -  согласился  Мерри.-  Изенгард  -  это
скалистое кольцо, внутри  каменная  гладь,  а  посредине  торчит  высоченная
гранитная башня, называется Ортханк. Там и живет Саруман, гранит на граните,
на возвышении. Кругом скалы, во сто раз толще любых  стен,  ворот  не  помню
сколько, может, и не одни, и в каменном русле бежит  горная  речка,  которая
пересекает Врата Ристании. Да, онтам вроде бы  там  делать  нечего.  Но  про
онтов, понимаешь, как-то мне странно думается:  не  такие  они  смирные,  не
такие смешные. С виду-то, оно конечно,  -  чудаковатые  тихони,  терпеливые,
опечаленные, обиженные,  обойденные  жизнью,  но,  если  их  обидишь,  тогда
хватайся за голову и смазывай салом пятки.
     - Ага, ага, - подтвердил Пин. - Сидит себе старая корова  и  жует  свою
жвачку; и глазом не успеешь моргнуть, как это не корова, а бык, и  не  сидит
он, а вскачь несется на тебя. Да, хорошо бы старик  Древень  их  расшевелил.
Затем, видать, и собрал, только трудное это дело. Вчера, помнишь, как он сам
собой разошелся, а потом пых-пых - и выкипел.
     Хоббиты вернулись в долину. Онтомолвище продолжалось вовсю:  то  глуше,
то громче звучала напевная неспешная беседа. Солнце поднялось  над  оградой,
брызнули серебром  кроны  срединных  берез,  и  желтоватым  светом  озарился
северный склон. Блеснул незаметный родник. Хоббиты пошли  закраиной  круглой
долины, возле вечнозеленой изгороди - так отрадно было не  спеша  брести  по
свежей мягкой траве - и напрямик  спустились  к  искристому  фонтанчику.  От
кристальной студеной воды заныли зубы. Они  уселись  на  обомшелый  валун  и
смотрели, как бегают по траве солнечные блики  и  проплывают  тени  облаков.
Онтомолвище  не  смолкало.  Какие-то  все  ж  таки  непонятные,  совсем   уж
чужедальние это были места, точно все былое осталось в другой жизни. И  чуть
не до слез захотелось увидеть лица  и  услышать  голоса  друзей  -  особенно
Фродо, особенно Сэма и особенно Бродяжника.
     Вдруг стихли голоса онтов, и невдалеке появился Древень, да не один,  а
со спутником.
     - Кгум, кгу-гум, вот  и  я,  -  сказал  Древень.  -  А  вы  тут,  поди,
притомились, всякое терпенье у вас кончается, кгмм, а что, разве не так? Нет
уж,  терпеньем  вы  запаситесь  как  следует.  На  первый  случай   мы   все
проговорили, это да, однако еще надо много чего  растолковать  и  разжевать,
довести до ума тех наших, кто живет далеко-далеко от Изенгарда, и  еще  тех,
кого я не застал дома, когда утром приглашал на  разговор;  потом  уж  будем
сообща решать, что нам делать. Ну, правда, онты не слишком долго решают, что
им делать, ежели перед тем все как есть обговорено и разобрано до последнего
листочка-корешка. Но толком-то если, еще поговорить  надо:  день-другой,  не
меньше. Так вот, я вам пока что товарища привел. Он здесь живет  неподалеку.
По-эльфийски зовут его Брегалад. Он говорит: решенье, мол, у него готово, на
Онтомолвище ему, дескать, делать нечего.  Гм,  гм,  таких  торопливых  онтов
прямо-таки свет не видывал. Вы с ним  поладите.  Вот  и  до  свидания!  -  и
Древень удалился.
     Брегалад стоял замерши, пристально разглядывая хоббитов, а те сидели  в
ожидании, когда-то он заторопится. Высокий, стройный и гибкий, он,  наверно,
считался у онтов молодым: гладкая, блескучая  кора  обтягивала  его  руки  и
ноги; у него были темно-алые губы  и  пышные  серо-зеленые  волосы.  Наконец
Брегалад заговорил, и звучный, как у Древня, был его голос, однако же тоньше
и звонче.
     - Кха-ха, эге-гей, ребятки, пойдемте-ка погуляем!  -  пригласил  Он.  -
Меня, как сказано было, зовут Брегалад,  по-вашему  -  Скоростень.  Но  это,
конечно, не имя, а всего-то навсего кличка. Так меня прозвали с тех пор, как
один наш старец едва-едва напыжился  задать  мне  важный  вопрос,  а  я  ему
ответил: "Да, конечно". Опять  же  и  пью  я  слишком  быстро:  добрые  онты
только-только бороды замочили, а я уж губы утираю. Словом, идемте  со  мной,
не пожалеете!
     Он протянул им руки - очень красивые, длинные,  долгопалые.  Весь  день
пробродили они втроем по лесу - хором пели песни, дружно смеялись. А смеялся
Скоростень часто, и  смеялся  всегда  радостно.  Смеялся  он,  когда  солнце
являлось  из-за  облаков,  смеялся  при  виде  родника  или  ручья,  смеясь,
останавливался и кропил водой ноги  и  голову.  Слышал  трепет  или  шепоток
деревьев - и тоже заливался смехом. А завидев рябину, стоял, раскинув  руки,
стоял и пел, гибкий, точно юное деревце.
     Под вечер он привел их к себе домой, впрочем, дома-то никакого  у  него
не было, а был мшистый камень в уютной зеленой лощинке. Рябины осеняли ее, и
журчал ручей, как в любом  жилище  онта:  этот,  звеня,  бежал  сверху.  Они
разговаривали, пока не  стемнело,  а  в  темноте  где-то  неподалеку  гудело
Онтомолвище, басовитое, гулкое и по-новому  беспокойное;  время  от  времени
чей-нибудь голос звучал громче и тревожнее других, и общий гомон смолкал. Но
их слух заполняла тихая  речь  Брегалада,  и  шелестели  знакомые,  понятные
слова: он вел рассказ о том, как разорили его древний край, где  старейшиной
был Вскорень. "Вот оно что, - подумали хоббиты, - с  орками  у  него,  стало
быть, особые счеты, то-то он долго и не раздумывал".
     - Рябинник обступал мой дом,  -  печально  повествовал  Брегалад,  -  и
рябины эти взрастали вместе со мною в тишине и покое незапамятных лет.  Иные
из них, самые старинные, были посажены еще ради онтиц, но те лишь  взглянули
на них и с усмешкой покачали головами: в наших, мол, землях у рябин и  цветы
белее, и ягоды крупнее. А по мне, так не бывало и  быть  не  могло  деревьев
прекраснее и благороднее  этих.  Они  росли  и  росли,  раскидывая  тенистую
густолиственную сень и развешивая по  осени  тяжкие,  ярко-багряные,  дивные
ягодные гроздья, и птицы слетались стаями  на  роскошный  рябиновый  пир.  Я
люблю птиц, хоть они и болтушки,  и  чего-чего,  а  уж  ягод  им  хватало  с
избытком. Однако птицы почему-то стали грубые, злые и  жадные,  они  терзали
деревья, отклевывали грозди и разбрасывали никому не нужные  ягоды.  Явились
орки с топорами и срубили мои рябины. Я приходил потом и звал их по  именам,
незабвенным и нескончаемым, но они даже не  встрепенулись,  они  не  слышали
меня и отозваться не могли, они лежали замертво.

 ..далее 




Все страницы произведения: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004

Hosted by uCoz<ght -->