- Теперь пойдем к нашим яслям, - сказал Берегонд; они с Пином вернулись
в цитадель,  подошли  к  северным  дверям  башни  и  спустились  по  длинной
прохладной лестнице в широкий коридор со  светильниками.  В  ряду  низеньких
дверей по правую руку одна была открыта.
     - Это наша ротная кладовая и раздаточная, - сказал Берегонд. -  Привет,
Таргон! - крикнул он в дверь. - Рановато вроде, но со мной  тут  новобранец,
принят по приказу государя. Он изголодался в долгом пути, и нынче утром  ему
несладко пришлось. Сыщи уж там какой ни на есть снеди!
     Им дали хлеба, масла, сыра и яблок, запасенных осенью - сморщенных,  но
душистых и сладких, - дали кожаную флягу свежего пива,  деревянные  миски  и
кубки. Все это они сложили  в  корзину  и  выбрались  наверх,  на  солнышко.
Берегонд повел Пина к восточному выступу парапета,  где  под  бойницей  была
каменная скамья. Далеко видны были озаренные утренним светом просторы.
     Они ели, пили и разговаривали о Гондоре, о  здешних  делах  и  обычаях,
потом о Хоббитании и прочих неведомых здесь краях,  которые  Пину  привелось
повидать. Они говорили, а Берегонд изумлялся  все  больше  и  больше  и  все
растеряннее смотрел на хоббита, который то сидел на скамье, болтая короткими
ножками, то вставал на цыпочки и выглядывал в бойницу.
     - Не скрою от тебя, сударь мой Перегрин, - молвил Берегонд,  -  что  ты
показался мне с виду ни дать ни взять девятилетним мальчишкой,  а  ты  между
тем столько претерпел опасностей и столько навидался чудес, что хватило бы и
нашему седобородому старцу. Я-то подумал, что нашему  государю  угодно  было
обзавестись пажом, какие бывали, говорят, в старину  у  королей.  Но  теперь
вижу, что дело обстоит совсем иначе, и ты уж не взыщи за глупость мою.
     - Чего там, - сказал Пин. - Да ты не так уж и  ошибся.  По-нашему-то  я
сущий мальчишка и "войду в возраст", как говорят у нас в Хоббитании,  только
через четыре года. И вообще, не  обо  мне  речь.  Давай  лучше  показывай  и
объясняй.

     Солнце уже поднялось высоко, и туманы в  низине  рассеялись.  Последние
клочья  рваными  облаками  проносились  в  небе,  и  на  резком,  порывистом
восточном ветру бились и трепетали белые стяги цитадели. За пять лиг от  них
и дальше, сколько хватал глаз, серела и блистала огромная  излучина  Великой
Реки, выгнутая к востоку с северо-запада;  устремляясь  затем  на  юг,  река
терялась в зыблющейся дымке, а до Моря оставалось еще добрых пятьдесят лиг.
     Весь Пеленнор был виден как  на  ладони:  россыпь  огражденных  усадеб,
амбаров, коровников, хотя нигде не паслись ни коровы, ни другой скот.  Вдоль
и поперек пересекали зеленые пажити  большие  и  малые  дороги,  и  вереницы
повозок тянулись к Великим Вратам, а оттуда навстречу им катила  повозка  за
повозкой. Изредка подъезжали вскачь верховые,  спешивались  и  торопились  в
город. Поток от ворот направлялся по тракту, который круто сворачивал на  юг
и, уходя от извива реки, вскоре исчезал из виду у горных подножий. Тракт был
просторный, гладко  вымощенный;  за  восточной  его  обочиной,  вдоль  дамбы
проходила широкая зеленая дорожка для верховых. По ней мчались туда  и  сюда
всадники, а  тракт,  казалось,  был  запружен  людским  месивом.  Потом  Пин
пригляделся и увидел, что на тракте царил строгий порядок: там  двигались  в
три ряда - один быстрее, конские упряжки;  другой  помедленнее,  воловьи,  с
громоздкими разноцветными фургонами; и у западной обочины,  медленнее  всех,
люди, впрягшиеся в тележки.
     - Уходят в долины Тумладена и Лоссарнаха,  в  горные  селенья  или  еще
дальше - в Лебеннин, - сказал Берегонд. - Старики и женщины  с  детьми;  это
последние обозы. К полудню надо, чтобы на целую лигу дорога от  города  была
свободна. Таков приказ,  а  что  поделаешь!  -  Он  вздохнул.  -  Не  многие
встретятся из тех, что разлучились. Детей у нас тут всегда было маловато,  а
теперь остались только мальчишки постарше, которых и силком не  вывезешь,  -
вроде моего сына; ну ладно, может, на что и сгодятся.
     Они помолчали. Пин тревожно глядел на восток, будто ожидая, что  оттуда
вот-вот появятся черные полчища орков.
     - А там что? -  спросил  он,  указывая  на  средину  огромной  излучины
Андуина. - Там другой город, да?
     - Был там другой город, - отвечал Берегонд, - столица  Гондора;  наш-то
Минас-Тирит - всего-навсего сторожевая крепость. Там, за Андуином, развалины
Осгилиата, который давным-давно захватили и сожгли враги. Мы, правда, отбили
его у них, когда еще Денэтор был молодой, но обживать не  стали,  а  сделали
там передовую заставу и отстроили мост, чтобы перебрасывать подкрепления. Но
из Минас-Моргула нагрянули Лютые Всадники.
     - Черные Всадники? - переспросил Пин, широко раскрыв потемневшие глаза:
ему припомнились давнишние ужасы.
     - Да, они были черные, - подтвердил Берегонд, - и я вижу, ты знаешь  их
не только понаслышке, хоть и не упоминал об этом в своих рассказах.
     - Нет, не понаслышке, - тихо откликнулся Пин, - только я  сейчас  лучше
не буду говорить о них, а то близко, уж очень близко тут...
     Он осекся и поглядел за реку: там  простерлась  необъятная  и  зловещая
черная тень. Может, это замыкали окоем темные горы, щербатые гребни  которых
расплылись в туманной дали, а может,  стеной  склубились  тучи,  и  за  ними
чернел непроглядный мрак. И казалось, этот  мрак  на  глазах  расползался  и
разрастался, медленно и неотвратимо заполняя солнечные просторы.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004