- Близко от Мордора?  -  спокойно  закончил  Берегонд.  -  Да,  он  тут
недалеко. Называть его мы избегаем, но живем,  сколько  себя  помню,  в  его
сумрачной тени: она то редеет и отдаляется, то сгущается и нависает.  Сейчас
она чернее черного и разрослась - оттого и мы в страхе и  тревоге.  А  Лютые
Всадники - они год назад или около того обрушились на переправу, и много там
погибло лучших наших воинов. Тогда Боромир отогнал их и  освободил  западный
берег - до сих пор мы удерживаем почти половину Осгилиата. Пока  удерживаем.
Но они со дня на день снова нагрянут. Там, наверно, война и начнется, оттуда
будет главный удар.
     - А когда начнется? - спросил Пин. - Думаешь, со дня на день?  Я  ночью
видел, как зажигались маяки и вестники скакали: Гэндальф сказал - это,  мол,
знак, что война началась. Он спешил, как на пожар. А теперь снова вроде  как
тихо.
     - У Врага все готово - вот и тихо, - сказал Берегонд. - Как,  представь
себе, ныряльщик воздуху в грудь набирает.
     - Маяки-то почему вчера зажгли?
     - Поздновато было бы слать  за  помощью,  когда  уж  тебя  обложили,  -
усмехнулся Берегонд. - Я, правда, не  знаю,  как  там  рассудил  государь  и
прочие начальники. К ним стекаются все вести. А наш властитель Денэтор видит
дальше других, видит и недоступное взору. По ночам он, говорят, восходит  на
башню, сидит там в верхнем покое и проникает мыслью в  грядущее;  иногда  он
даже прозревает замыслы Врага и схватывается  с  ним.  Потому-то  он  так  и
постарел прежде времени. Ну, и к тому же Фарамира услали в  набег  за  Реку:
может, от него прибыл вестник.
     Но я так думаю, что маяки зажгли после вчерашних вестей  из  Лебеннина.
Умбарские пираты скопили в устьях Андуина огромный флот.  Они  давно  уж  не
боятся Гондора и стакнулись с Врагом, а теперь и выступили с ним заодно. Для
нас это страшный удар:  не  жди,  значит,  особой  подмоги  из  Лебеннина  и
Бельфаласа, не придут многие тысячи опытных воинов. Нам только  и  остается,
что мечтать о северной, ристанийской подмоге и радоваться твоим известиям  о
тамошних победах.
     Однако же, - он помедлил, встал и повел взглядом с севера на  восток  и
на юг, - после изенгардского предательства  стало  яснее  ясного,  что  сеть
сплетена громадная и раскинута широко. Бои на переправе, набеги из Итилии  и
Анориэна, засады,  стычки  -  это  все  было  так,  прощупыванье.  А  теперь
начинается подготовленная война - и вовсе не  только  против  нас,  что  тут
важничать, - война великая,  всемирная.  Говорят,  неладно  на  востоке,  за
Внутренним Морем; в Лихолесье и на севере тоже худые дела; тем  более  -  на
юге, в Хороде. Нынче у всех одна судьбина, Тень нависла надо всеми - и  либо
выстоять, либо сгинуть.
     Но нам, сударь Перегрин, и правда честь особая,  нас  Черный  Властелин
ненавидит пуще всех остальных - с незапамятных  пор,  от  заморских  времен.
Очень он крепко по нам ударит. Потому-то и Митрандир прискакал сюда во  весь
опор. Ведь если мы сгинем, то кто выстоит? Как полагаешь,  сударь  Перегрин,
выстоим, есть надежда?
     Пин не ответил. Он поглядел на мощные стены, на гордые башни  и  реющие
стяги, на солнце высоко в небе, а потом на восток,  на  ползучий  сумрак,  и
вспомнил о всепроникающей Тени, об орках, кишащих в лесах  и  на  горах,  об
изенгардской измене, о птицах-соглядатаях, о Черных Всадниках,  разъезжающих
по Хоббитании, и о крылатом страшилище, о назгуле.  Дрожь  охватила  его,  и
всякая надежда пропала. В  этот  миг  померкло  солнце,  словно  заслоненное
черным крылом. И ему послышался из поднебесных далей жуткий вопль -  глухой,
неистовый и леденящий. Он съежился и прижался к стене.
     - В чем дело? - спросил Берегонд. - Тоже что-то почуял?
     - Д-да, - выговорил Пин. - Кажется, мы погибли, а это -  роковой  знак,
Лютый Всадник в небесах.
     - Да,  роковой  знак,  -  подтвердил  Берегонд.  -  Видно,  Минас-Тирит
обречен. Ночь будет непроглядная. У меня аж кровь в жилах стынет.

     Они сидели понурившись и молчали. Потом Пин вскинул глаза и увидел, что
солнце сияет, как прежде, и стяги полощутся на ветру. Он встряхнулся.
     - Миновало, - сказал он. - Нет, я еще все-таки не  отчаялся.  Гэндальф,
казалось, погиб, а вот вернулся и теперь с нами. Пусть даже и на одной ноге,
а все-таки выстоим; на худой конец выстоим и на коленях!
     - Вот  это  верно!  -  воскликнул  Берегонд,  поднявшись  и  расхаживая
взад-вперед. - Нет уж, оно хоть и все когда-нибудь прахом пойдет, но  Гондор
покамест  уцелеет.  Ну,  возьмут  Минас-Тирит,  навалив  трупья  вровень  со
стенами, так ведь есть еще и другие крепости!  Есть  тайные  ходы  и  горные
убежища. И надежду сбережем, и память - не здесь, так где-нибудь  в  зеленой
укромной ложбине.
     - Да ладно, лишь  бы  скорее  хоть  как-нибудь  все  это  кончилось,  -
вздохнул Пин. - Какой из меня воин, я и думать-то боюсь о  сраженьях,  а  уж
думать, что вот-вот придется сражаться, - это хуже некуда. Ох и  длинный  же
нынче день, и ведь он еще только начался!  Ну  что  бы  нам  не  цепенеть  и
медлить, а ударить первыми! В Ристании небось тоже бы ждали-дожидались, кабы
не Гэндальф.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004