Сказав так, она повернулась и исчезла в темноте.

     В небе забрезжил рассвет, но солнце  еще  не  выглянуло  из-за  высоких
восточных хребтов. Дружина сидела верхами, и Арагорн собрался было  вскочить
в седло, когда царевна Эовин, в ратном доспехе и при мече, вышла попрощаться
с ними. Она несла чашу с вином; пригубив ее,  пожелала  она  воинам  доброго
пути и передала чашу Арагорну, который, прежде чем допить вино, молвил:
     - Прощай, царевна Ристании! Я пью во славу дома конунгов, пью за тебя и
за весь ваш народ. Скажи своему  брату,  что  мы  еще,  может,  и  свидимся,
прорвавшись сквозь тьму!
     Гимли и  Леголасу  показалось,  что  она  беззвучно  заплакала:  скорбь
исказила ее гордое и строгое лицо. И она проговорила:
     - Арагорн, ты едешь, куда сказал?
     - Еду, - отвечал он.
     - И не позволишь мне ехать с вами, как я просила тебя?
     - Нет, царевна, - сказал он. - Нельзя тебе ехать без позволения конунга
или твоего брата, а они будут лишь завтра. У меня же на  счету  каждый  час,
каждая минута на счету. Прощай!
     Тогда она упала на колени и воскликнула:
     - Я тебя умоляю!
     - Нет, царевна, - сказал он, взяв ее за руку и поднимая с колен;  потом
поцеловал ей руку, вспрыгнул в седло и тронул коня, больше  не  оглядываясь.
Лишь тем, кто знал его близко и ехал рядом, понятно было, как тяжело у  него
на сердце.
     А Эовин стояла,  неподвижная,  точно  изваяние,  сжав  опущенные  руки;
стояла и смотрела, как они уходят в черную тень Двиморберга, Горы Призраков,
к Вратам мертвого края. Когда всадники пропали из виду,  она  повернулась  и
неверным шагом, как бы вслепую, отправилась к себе  в  шатер.  Никто  из  ее
подданных не видел этого расставанья: они попрятались в страхе и ждали, пока
рассветет и уедут безрассудные чужаки.
     И люди говорили:
     - Это эльфийцы. Пусть себе едут в гиблый  край,  коли  им  суждено  там
сгинуть. У нас своего горя хватает.

     Ехали в  предрассветной  мгле;  восходящее  солнце  заслонял  сумрачный
гребень Горы Призраков. Извилистая дорога меж двумя рядами  древних  стоячих
камней привела их в бор Димхолт, преддверие страшного края. Под сенью черных
деревьев, где даже Леголасу было не по себе, открылась падь, и посреди тропы
роковою вехой возник громадный столп.
     - Что-то у меня кровь леденеет, - заметил Гимли, но никто не отозвался,
и звук его голоса поглотила сырая хвойная подстилка.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004