Увидел он суровую, истерзанную и скудную страну. Он  стоял  на  вершине
высочайшего гребня Изгарных гор, над крутым откосом и темной котловиной;  по
ту сторону котловины тянулся хребет пониже, острые скалы торчали, как черные
зубья, в огневеющем небе. Это был Моргвей, внутренняя горная ограда.  Далеко
за нею, за озером тьмы, усеянной  огоньками,  светилось  багровое  зарево  и
столбами вставал дым, внизу темно-красный;  он  сливался  поверху  в  черную
тучу, и тяжкий свод нависал над зачумленным краем.
     Сэм глядел на Ородруин, на Огненную  гору.  Высилась  ее  остроконечная
пепельная вершина, близ подножия полыхали горнила, и  расселины  по  склонам
извергали бурные потоки магмы: одни струились, плеща огнем,  по  протокам  к
Барад-Дуру, другие, виясь, достигали  каменистой  равнины  и  там  застывали
подобьями сплющенных драконов, выползших  из-под  земли.  Багровое  озаренье
кузни Мордора было невидимо с запада, из-за Эфель-Дуата, а Сэму оно  слепило
глаза, и голые скалы Моргвея были словно окровавлены.
     Сэм взглянул налево - и ужаснулся, увидев башню на Кирит-Унголе во всем
ее  сокрытом  могуществе. Рог над гребнем Изгарных был всего лишь ее верхним
отростком,  а с востока в ней было три яруса; и ее бастионы, внизу огромные,
кверху  все  уже  и  уже, обращены были на северо- и юго-восток. Кладка была
на диво искусная. Нижний ярус и дворик, футов за двести под ногами Сэма, был
обнесен  зубчатой  стеною  с  воротами  на  широкую  дорогу, парапет которой
тянулся  по  самому  краю пропасти. Потом дорога сворачивала на юг и крутыми
излучинами  уходила  во  тьму, к торному пути с Моргульского перевала. Между
зубьями Моргвея, равниною Горгорота путь этот приводил в Барад-Дур. Узенькая
тропа,  где  стоял Сэм, ступенчатыми сходами спускалась на дорогу под стеною
близ башенных ворот.
     Глядя на башню, Сэм как-то вдруг сообразил, что эта твердыня изначально
служила не Мордору, а против Мордора. В самом деле,  ее  воздвигли  гондорцы
для защиты Итилии - давным-давно, когда Последний Союз победил Саурона, а  в
Сумрачном Краю еще бродили остатки его недобитого воинства.
     Но как было с Наркостом и Каркостом, башнями-клыками у Мораннона, так и
здесь. Обманув нерадивую охрану, Главарь Кольценосцев захватил  твердыню,  и
многие века владела ею черная нечисть. Еще нужнее  стала  эта  башня,  когда
Саурон возвратился: верных слуг у него почти не было, а запуганных рабов  не
след выпускать из Мордора. Если же сюда попытается тайком проникнуть враг  -
обойдет Минас-Моргул и ускользнет от Шелоб,  -  то  его  встретит  неусыпная
стража.
     Яснее ясного было Сэму,  что  никак  не  проберешься  вниз  мимо  сотен
бдительных глаз, никак не минуешь ворота. И все  равно  недалеко  уйдешь  по
дороге, которую стерегут пуще зеницы ока. Как ни прячься в  черной  тени  от
багровых отсветов, от орков не спрячешься,  они  в  темноте  видят  не  хуже
кошек. И это бы ладно - так ведь ему же надо было не удирать и не прятаться,
а соваться в самые ворота.

     "Кольцо? Да Кольцо-то, - подумал он с ужасом, - опаснее всякого врага".
Заполыхала вдали треклятая гора, и ноша его так и налилась тяжестью.  Видно,
вблизи от горнил, где Кольцо было некогда выковано, таинственная власть  его
возрастала, и могучая нужна была сила, чтобы с ним совладать. Сэм не  трогал
Кольцо, оно висело у него на шее;  однако  ему  чудилось,  что  он  вырос  и
преобразился, что не сам он, а величественный его призрак вступает в пределы
Мордора. И обманный выбор вставал перед ним: либо  отказаться  от  Кольца  и
обречь себя на муку, либо же стать его  владельцем  и  бросить  вызов  Тому,
сокрытому в черной башне за морем сумрака. Кольцо искушало его,  подтачивало
волю, расшатывало рассудок. Мечтания овладевали им: он точно  воочию  видел,
как Сэммиум Смелый, герой из героев,  грозно  шагает  по  темной  равнине  к
Барад-Дуру, воздев пламенеющий меч, и со всех сторон стекаются войска на его
зов. И рассеиваются тучи, блещет яркое солнце,  а  Горгорот  превращается  в
цветущий, плодоносный сад. Стоит ему лишь надеть Кольцо, сказать: Оно - мое,
и мечтания сбудутся наяву.
     В этом тяжком испытании ему помогла  выстоять  любовь  к  хозяину,  но,
кроме того, в нем крепко сидел простой хоббитский здравый смысл:  в  глубине
души он твердо знал, что такое бремя ему не по силам, пусть даже  видения  и
не совсем обманные. Хватит с него и собственного сада, незачем превращать  в
свой сад целое царство; есть у него свои руки - и  ладно,  а  чужими  руками
нечего жар загребать.
     - И чего я сам себе голову морочу? - пробурчал он. -  Да  он  меня  как
увидит, так и сцапает, я и пикнуть не успею. А он увидит, и скоренько, ежели
я здесь, в Мордоре, вздумаю надеть Кольцо. Словом, как ни  кинь,  все  клин.
Это ж надо: в самый раз бы мне пробраться невидимкой - а  Кольцо  не  тронь.
Мало того, оно дальше - больше будет мне мешать, вот навязалась обуза! Ну  и
что же делать?
     Это Сэм просто так спрашивал:  он  знал,  что  надо  побыстрее  идти  к
воротам. Он пожал плечами, встряхнул головой, как бы отгоняя видения, и стал
медленно спускаться, делаясь меньше и меньше: через  сотню  шагов  он  снова
превратился в маленького, перепуганного хоббита. Из башни  слышны  были  без
всякого Кольца крики, лязг оружия, да и не только из башни - похоже, дрались
во дворе.

     Сэм наполовину спустился, когда из темных ворот  на  дорогу,  озаренную
багровым светом, выскочили два орка. По счастью, бежали  они  не  к  нему  и
недалеко убежали, а свалившись, не двигались. Должно быть, их подстрелили из
бойницы или со двора. Сэм осторожно продвигался, левым  боком  прижимаясь  к
стене; он взглянул наверх: да нет, не взобраться, куда там.  Тридцать  футов
гладкого-прегладкого камня - ни трещинки, ни выступа  -  до  гребня  стеньг,
нависавшего перевернутыми ступеньками. Только через ворота.
     Он крался к воротам и соображал,  сколько  орков  в  башне  у  Шаграта,
сколько привел Горбаг и с чего они разодрались. В  Логове  с  Шагратом  было
около сорока, а с Горбатом, пожалуй, вдвое больше,  но  Шаграт  не  всех  же
вывел из башни. А поцапались, конечно, из-за Фродо, из-за добычи.
     Сэм даже остановился: он сразу все понял, точно увидел своими  глазами.
Мифрильная кольчуга! Ну конечно же -  раздели  Фродо,  увидели  кольчугу,  и
Горбаг наложил на нее лапу: они ведь его первые нашли! И  выходит  так,  что
жизнь Фродо висит на волоске, ее охраняет лишь приказ  из  Черной  Башни,  а
если они ослушаются...
     - Ну же, ты, негодный слизняк! - закричал  сам  на  себя  Сэм.  -  Беги
скорей!
     Он выхватил Терн и ринулся к открытым воротам. Однако у входа под  арку
его что-то задержало, в точности как паутина Шелоб, только невидимая.  Вроде
бы проход свободен, а не пройдешь - и все  тут.  Он  огляделся  и  по  обеим
сторонам прохода в тени увидел Соглядатаев.
     Это были две фигуры на тронах, у каждой по три  тулова  и  три  головы,
обращенные вперед, назад и поперек прохода. Головы как  у  стервятников,  на
коленях когтистые лапы. Высеченные из камня, недвижные, они, однако, следили
- зорко, злобно, цепко - и распознавали  врагов.  Видимый  или  невидимый  -
никто их не мог миновать. Они и впускали - и не выпускали.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004