Вот и пришлось Гэндальфу возглавить оборону столицы Гондора  в  роковой
для нее час. Там, где он появлялся, сердца живила надежда и  отступал  страх
перед крылатыми призраками. Без устали расхаживал он от  цитадели  до  Брат,
проходил по стенам от северных  до  южных  башен;  и  с  ним  был  владетель
Дол-Амрота в сверкающей кольчуге. Ибо он и витязи  его  сохраняли  мужество,
как истые потомки нуменорцев. Любуясь им, воины перешептывались:
     - Видно, правду молвят древние преданья: эльфийская кровь  течет  в  их
жилах, недаром же когда-то обитала там Нимродэль со своим народом.
     И кто-нибудь запевал "Песнь о Нимродэли" или другую песню, сложенную  в
долине Андуина в давнишние времена.
     Однако же Гэндальф и  князь  Имраиль  уходили,  и  опять  свирепый  вой
пронзал слух и леденил сердце, и слабела отвага воинов  Гондора.  Так  минул
исполненный ужаса сумрачный день и медленно сгустилась зловещая ночная тьма.
В первом ярусе бушевали пожары, тушить их было некому, и  многим  защитникам
наружной стены отступление было отрезано. Вернее сказать - немногим,  потому
что осталось их мало, большая часть уже перебралась за вторые ворота.

     А вдалеке, на переправе, быстро навели мосты, и целый день шли  по  ним
войска с обозами. Наконец к полуночи все было готово для приступа, и  первые
тысячи повалили через огненные рвы по оставленным для них  хитрым  проходам.
Они подошли на  выстрел  густою  толпой,  давя  и  тесня  друг  друга.  Огни
высвечивали их, и промахнуться было трудно, тем более  что  Гондор  издревле
славился своими лучниками. Но  редко  летели  стрелы,  и,  все  еще  скрытый
позади, военачальник Мордора убедился, что дух осажденных сломлен, и  двинул
войско на приступ.  Медленно  подвозили  во  тьме  огромные  осадные  башни,
выстроенные в Осгилиате.

     И снова явились посыльные к дверям чертога:  им  непременно  был  нужен
Правитель, и Пин их впустил. Денэтор отвел глаза от лица  Фарамира  и  молча
поглядел на них.
     - Весь нижний ярус в огне, государь, - доложили ему. - Какие будут твои
приказанья? Ты ведь по-прежнему наш повелитель, ты наместник  Гондора.  Иные
говорят: Митрандир-де им не указ - и бегут со стен, покидая посты.
     - Зачем? Зачем они бегут, дурачье? - проговорил Денэтор. - Сгорят  -  и
отмучаются, все равно ж гореть. Возвращайтесь в огонь! А я? Я взойду на свой
погребальный костер. Да, да, на костер! Ни Денэтору, ни Фарамиру нет места в
усыпальнице предков. Нет им посмертного ложа. Не суждено  упокоиться  вечным
сном их умащенным телам! Нет, мы обратимся  в  пепел,  как  цари  древнейших
времен, когда еще не приплыл с Запада ни один корабль.  Все  кончено:  Запад
побежден. Идите и гибните в огне!
     Посыльные вышли молча, не отдав поклона государю.  А  Денэтор  отпустил
жаркую руку Фарамира и поднялся.
     - Огонь пожирает его, - скорбно молвил он, - изнутри палит  его  пламя,
уже спалило, - и, подойдя к Пину, взглянул на него сверху вниз. - Прощай!  -
сказал он. - Прощай, Перегрин, сын Паладина! Недолгой была  твоя  служба,  и
она подходит к концу. Конец наступит скоро, но я отпускаю тебя сейчас.  Иди,
умирай, как тебе вздумается. Умирай, с кем и где тебе  угодно;  ступай,  ищи
своего чародея, чье слабоумье обрекло тебя на смерть.  Позови  моих  слуг  и
уходи. Прощай!
     - Я не стану прощаться с  тобой,  государь,  -  сказал  Пин,  преклоняя
колени. И вдруг в нем точно проснулся хоббит: он вскочил на ноги и  поглядел
в глаза самовластному старцу. - С твоего позволения я отлучусь, государь,  -
сказал он, - мне и правда очень бы надо повидаться с Гэндальфом.  Только  он
вовсе не слабоумный; и коли он умирать не собрался, то и  я  еще  погожу.  А
пока ты жив, я не свободен от своей клятвы и  твоей  службы.  И  если  враги
возьмут цитадель, я надеюсь сражаться рядом с тобой и, может быть, заслужить
дарованный мне почет.
     - Поступай как знаешь, сударь мой невысоклик, - отозвался Денэтор. -  Я
сказал: моя жизнь кончена. Позови слуг!
     И он снова подошел к Фарамиру.

     Пин привел слуг - шестерых рослых молодцев при оружии; вид  у  них  был
оробелый. Но Денэтор спокойно велел им укрыть Фарамира потеплее и взять ложе
на плечи.
     Они повиновались: подняли ложе и вынесли его из чертога, шагая медленно
и мерно, чтобы не потревожить умирающего. Денэтор следовал за  ними,  тяжело
опираясь на свой жезл; скорбное шествие замыкал Пин.
     Они вышли из Белой Башни во тьму; нависшую тучу озаряли снизу  багровые
отсветы пожаров. Пересекая широкий двор, они по слову Денэтора замерли возле
иссохшего Древа.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004