Высокие травы колышутся. Ветром повеяло с Моря,
          И  колеблются  белые лилии.
          Колокольчиками золотыми
          Звенят, звенят на рассвете мэллос и альфирин
          В  зеленых лугах Лебеннина.
          Если ветром повеяло с Моря!

     В наших  песнях  эти  луга  всегда  зеленеют,  но  тогда  они  виделись
пустошью, серою пустошью под черными небесами.  И  по  этим  широким  лугам,
топча траву и цветы, мы день и ночь гнали врагов  до  самого  устья  Великой
Реки.
     Там я почуял, что мы совсем близко  от  Моря:  перед  нами  простерлась
темная водная гладь и стаи морских птиц оглашали кликами берега. О  возгласы
быстрых чаек! Предрекала ведь мне Владычица, что я покой  потеряю  -  вот  и
потерял.
     -  А  я  этих чаек даже и не заметил, - сказал Гимли, - я ждал большого
сраженья. Там ведь стояла главная армада Умбара, пятьдесят больших кораблей,
а  малых  и  не  счесть.  Беглецы,  которых  мы гнали, уже достигли гавани и
напустили  там  страху. Корабли побольше снимались с якоря и уходили вниз по
Реке  или  к  другому  берегу,  а  поменьше  -  вспыхивали,  как  факелы. Но
хородримцы, зная, что отступать некуда, со свирепым отчаянием изготовились к
бою,  а  когда увидели нас, разразились хохотом. Еще бы - нас три десятка, а
их видимо-невидимо.
     Но Арагорн остановил коня и громовым голосом крикнул:  "Теперь  вперед!
Заклинаю вас  Черным  Камнем!"  И  внезапно  Призрачное  Воинство,  до  того
скрывавшееся позади, обрушилось серой волной, сметая все на  своем  пути.  Я
услышал дальние крики, глухо затрубили рога, прокатился смутный многоголосый
гул - будто донеслось эхо  давным-давно  минувшей  битвы.  Мелькали  тусклые
клинки; может, они и рубили, не знаю, только незачем  было  рубить,  мертвые
побеждают страхом. Никто не устоял.
     Они хлынули на корабли у причалов и метнулись по воде к тем, что стояли
на якорях: моряки и воины, обезумев от ужаса, прыгали за борт, остались лишь
рабы, прикованные к веслам. Мы промчались  к  берегу  сквозь  толпы  бегущих
врагов, разметав их, как вороха листьев. На каждый большой  корабль  Арагорн
отправил одного из  своих  северян:  они  освобождали  и  увещевали  пленных
гребцов-гондорцев.
     Еще до исхода этого темного дня врагов не осталось  и  в  помине:  одни
потонули, другие без  оглядки  удирали  восвояси.  То-то  я  подивился,  как
исчадия ужаса и тьмы сокрушили злодейские козни Мордора. Враг побит  его  же
оружием!
     - Было чему дивиться, - подтвердил Леголас.  -  А  я  тогда,  глядя  на
Арагорна, подумал, каким великим, страшным и всемогущим властелином стал  бы
он, присвоив Кольцо. Недаром в Мордоре так его испугались. Но  чистота  души
превосходит разумение Саурона; Арагорн разве не потомок Лучиэни? Это род без
страха и упрека, таким он и пребудет во веки веков.
     - Гномы так далеко не  заглядывают,  -  сказал  Гимли.  -  Но  воистину
властителен был в тот день Арагорн. Захватив черную  армаду,  он  взошел  на
мостик огромного корабля и велел трубить во  все  трубы,  брошенные  врагом.
Призрачное Воинство выстроилось на берегу и стояло в  безмолвии,  почти  что
невидимое, только взоры их горели красными отсветами  пылающих  кораблей.  И
Арагорн, обратившись к мертвецам, громогласно молвил:
     "Внимайте наследнику Исилдура! Вы исполнили клятву, которую преступили.
Возвращайтесь в свой край и более не тревожьте тамошних жителей. Покойтесь с
миром!"
     И тогда Князь  Мертвецов  выступил  вперед,  преломил  копье  и  уронил
обломки. Потом низко поклонился, повернулся -  и  все  Серое  Воинство  вмиг
умчалось, исчезло, словно туман, рассеянный ветром. А  я  будто  очнулся  от
сна.
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004