- Наверняка Фарамир, - говорили они. - Ему  и  люди,  и  кони  покорны.
Дойдут, вот увидите.

     Дойти оставалось не более четверти мили.  Вслед  за  пешим  отрядом  из
сумрака вынырнули конники тылового прикрытия - их уцелело десятка  два.  Они
развернулись и снова ринулись навстречу огненным струям.  И  вдруг  раздался
яростный,  оглушительный  рев.  Тучей  налетели  вражеские  всадники.  Струи
слились в огневой поток - толпа за толпой валили орки с факелами,  озверелые
южане  с  красными  знаменами;  все  они  дико   орали,   обгоняя,   окружая
отступающих.  Но  даже  их  ор  заглушили  пронзительные  вопли  из  темного
поднебесья: крылатые призраки, назгулы, устремились вниз - убивать.
     Строй смешался, объятые ужасом люди метались, бросали оружие,  кричали,
падали наземь.
     И тогда протрубила труба со стен цитадели: Денэтор наконец-то  разрешил
вылазку. Этого сигнала дожидались воины, притаившиеся у Врат и под  стенами,
- все верховые, какие были в городе. Они разом прянули вперед и помчались во
весь опор с боевым кличем, лавой охватывая врага. Ответный  клич  послышался
сверху, когда оттуда увидели, что впереди всех летят витязи Дол-Амрота и над
ними реет голубой с серебряным лебедем стяг князя Имраиля.
     - Амрот на выручку Гондору! - кричали со стен. - Амрот и Фарамир!
     Они обрушились на врага по обе стороны отступающего отряда, и, опередив
их, ураганом пронесся серебряно-белый всадник с воздетой, рукой и лучезарным
светочем.
     Назгулы удалились, и стих озлобленный вой; еще не  явился  их  Главарь,
гаситель белого огня. Воинство Мордора, хищно накинувшееся на  добычу,  было
захвачено врасплох - и, точно костер от вихря, разлетелось россыпью искр.
     Гондорские  дружины  оборотились  и  с  победным  кличем   ударили   на
преследователей. Охотники стали дичью, отступленье - атакой. Поле  покрылось
трупами орков и хородримцев; шипели, гасли и смердели  брошенные  факелы.  А
всадники мчались вперед, рубя и топча.
     Но Денэтор наступленья не замышлял. Хотя врага остановили и  отбросили,
с востока по-прежнему надвигались  многотысячные  полчища.  И  снова  запела
труба,  отзывая  вылазку.  Конница  Гондора  остановилась.  Под  ее  защитой
отступавшие выстроились, мерно зашагали к городу и вступили во Врата с гордо
поднятыми головами; и ратники  Минас-Тирита  приветствовали  их,  гордясь  и
печалясь, ибо многих недоставало. Фарамир потерял больше трети своих воинов.
А где же он сам?
     Он  прибыл,  когда  прошагали  дружины  и  въехала  в  город   конница,
последними - витязи под стягом Дол-Амрота; князь Имраиль вез на руках с поля
брани тело своего родича, Фарамира, сына Денэтора.
     - Фарамир! Фарамир! - кричали на улицах, и крики прерывались рыданьями.
Но он был недвижим и безмолвен; длинным  извилистым  путем  провезли  его  в
цитадель, к отцу. Шарахнувшись от Белого Всадника, один  из  назгулов  успел
метнуть смертоносный дротик, и Фарамир, который бился один на один с  конным
вожаком  хородримцев,  грянулся  оземь.  Лишь  безудержный  натиск   витязей
Дол-Амрота спас его от уже занесенных багровых мечей хородримцев.
     Князь Имраиль внес Фарамира в Белую Башню и молвил:
     - Твой сын воротился, государь, свершив великие подвиги, - и  рассказал
о том, чему был свидетелем.
     Но Денэтор не слушал его, он молча поднялся и  взглянул  сыну  в  лицо.
Затем он велел приготовить постель в чертоге, возложить на  нее  Фарамира  и
всем удалиться. Сам же направился в тайный покой у вершины Башни;  и  многие
видели этой ночью, как  в  узких  окнах  загорелся  и  мерцал  слабый  свет,
вспыхнул  напоследок  и  угас.  И  вновь  спустился   Денэтор,   подошел   к
распростертому  Фарамиру  и  безмолвно  сел  возле  него;  серым  было  лицо
Правителя, мертвенней, чем у его сына.

     Враги осадили город, плотно обложили его со  всех  сторон,  Раммас-Экор
был разрушен и захвачен весь Пеленнор. Последние  вести  принесли  защитники
северной заставы - те, кто успел добежать прежде, чем заперли Врата. Это был
остаток стражи, охранявшей  путь  из  Анориэна  и  Ристании.  Воинов  привел
Ингольд, тот самый, что впустил Гэндальфа с Пином неполных пять дней  назад,
когда в небе еще светило солнце и утро лучилось надеждой.
     - Про мустангримцев ничего не известно, - сказал он. - Нет, из Ристании
никто не подойдет. А подойдут - тем хуже для них. Их опередили: едва донесли
нам, что новое войско из-за реки идет на Каир-Андрос, а войско  уж  тут  как
тут. Тьма-тьмущая: многие тысячи здоровенных орков с Оком на щитах и  шлемах
и еще больше  людей,  каких  мы  прежде  не  видели.  Невысокие,  угрюмые  и
кряжистые, бородатые, как гномы,  с  бердышами.  Наверно,  из  какого-нибудь
дикого края на востоке. Северную дорогу перекрыли, и  большая  рать  ушла  в
Анориэн. Нет, мустангримцам не пройти.

 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004