- Солнце-то солнцем, - сказал Гимли, -  да  лучше  бы,  наверно,  и  не
вспоминать об этом походе, не ворошить темноту. Знал бы я,  как  оно  будет,
нипочем и близко не подошел бы к Стезе Мертвецов.
     - К Стезе Мертвецов? - переспросил Пин. - Арагорн про нее обмолвился, а
я думаю - о чем это он? Так что, развяжешь язык?
     - Очень уж не хочется, - сказал Гимли. - Тем более что на этой Стезе  я
опозорился: я, Гимли, сын Глоина, мнил себя выносливее всякого  человека,  а
под землей - отважнее всякого эльфа. Оказалось,  что  мнил  понапрасну  -  я
осилил путь лишь по воле Арагорна.
     - И из любви к нему, - добавил Леголас. - Его все  любят  -  каждый  на
свой лад. Ледяная мустангримская дева и та полюбила.  Мы  покинули  Дунхерг,
Мерри, в предрассветный час накануне вашего прибытия,  и  народ  там  был  в
таком страхе, что никто нас и не провожал, кроме царевны Эовин  -  как  она,
выздоравливает? Печальные были проводы, я очень огорчился.
     - Увы! - сказал Гимли. - А я никого от страха не замечал. Нет, не стану
я про все это рассказывать.
     И он замолк, точно воды в рот набрал; но Пин и Мерри  не  отставали,  и
наконец Леголас молвил:
     - Так и быть, давайте уж я расскажу. Мне вспоминать не страшно:  ничуть
не испугали меня человеческие призраки. Напротив, они показались мне жалкими
и бессильными.
     И он коротко поведал им о зачарованной пещерной дороге, о сборище теней
у  горы   Эрек   и   о   переходе   длиною   в   девяносто   три   лиги   до
Пеларгира-на-Андуине.
     - Четверо с лишним суток ехали мы от Черного Камня, - сказал  он.  -  И
поверите ли? Чем гуще чернела тьма,  насланная  из  Мордора,  тем  больше  я
проникался надеждой - ибо в этом сумраке Призрачное Воинство словно  окрепло
и стало куда ужаснее с виду. Воинство мчалось за нами, и пешие не  отставали
от конных. Ни звука не было слышно, лишь мерцали тысячи глаз. На Ламедонском
нагорье они нас нагнали, окружили как бы холодным  облаком  и  пролетели  бы
мимо, но Арагорн их остановил и велел им следовать позади.
     "Даже привидения повинуются ему, - подумал я. - Что ж,  может  статься,
они и сослужат нам службу!"
     Лишь  в  первый день рассвело, потом уж рассветов не было; мы пересекли
Кирил  и Рингло и на третий день подъехали к Лингиру за устьем Гилраина. Там
ламедонцы  отбивались  от свирепых пиратов и южан, приплывших вверх по реке.
Но  и защитники города, и враги - все побросали оружие и разбежались, крича,
что  на  них  напал  сам  Король  Мертвецов.  Один  только Ангбор, правитель
Ламедона,  сохранил  мужество  и  предстал  перед Арагорном, а тот велел ему
собрать ополчение и следовать за нами, не страшась Серого Воинства.
     "Наследник Исилдура зовет вас к оружию", - сказал он.
     И мы пересекли Гилраин, рассеивая полчища  союзников  Мордора;  наконец
решено было передохнуть, однако вскоре Арагорн вскочил на ноги с  возгласом:
"Вставайте! Минас-Тирит уже осажден. Боюсь, он падет, если мы не поспеем  на
выручку!" И мы сели на  коней  среди  ночи  и  во  весь  опор  помчались  по
лебеннинской равнине.
     Леголас прервался, вздохнул и, обратив взгляд к югу, тихо запел:

          Живым серебром струятся Келос и Эруи
          В зеленых лугах  Лебеннина!
 ..далее 

Последние изменения на странице произошли 29-07-2004